Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира
Шрифт:
– Так прелестна и так несчастна! – вскричал он. Анна-Жозефа покраснела, уже менее несчастная и еще более прелестная.
Конрад де Тешь рассчитывал остаться на ферме одну минуту и пробыл чуть не день.
В следующие воскресенья он являлся снова.
Слишком счастливые тем, что принимали сына своего господина, ни фермер, ни жена его и не думали удивляться регулярности ели визитов.
И притом им не для чего было особенно заниматься этими посещениями.
Конрад де Тешь являлся не дли Маргариты, а для Анны-Жозефы.
Прошло два месяца;
Этот случай угрожал никогда не представиться; он сам отыскал его. Чтобы дойти до фермы Фомы Дельбека, по выходе из Маркура, нужно было проходить через небольшой лесок из каштанов и дубов.
В одно воскресенье Анна-Жозефа встретилась в этом леску с Конрадом.
То было в великолепное осеннее утро; птицы распевали в тени деревьев; цветы наполняли воздух своими ароматами…
– Я вас ждал, Анна, – сказал Конрад, приближаясь к молодой девушке. – Мне нужно поговорить, с вами.
Голос его был печален.
– Что такое? –с беспокойством спросила она.
– Садитесь здесь, – сказал он ей, указывая на упавшее дерево.
Они сели.
– Сегодня вы не увидите меня на ферме, – начал он. – Вы не увидите меня ни сегодня, ни в воскресенье, – без сомнения вы не увидите меня долго.
– А почему?
– Потому что я уезжаю…
– Вы уезжаете?..
– Да, в Англию. Отец мой требует, чтобы я отправился в Лондон для окончания от его имени некоторых денежных дел, Сегодняшний и завтрашний дни должны быть употреблены мною на приготовления. Завтра вечером, я оставлю замок и не знаю, когда вернусь.
Бледная, склонив на грудь голову, с недвижно устремленным взглядом Анна Жозефа молчала.
Конрад продолжал:
– Я не могу вам выразить той горести, которую ощутил я, когда объявил мне об этом путешествии. Я сделал сладостную привычку видать вас и… теперь я могу сказать вам… любить вас… Вы сами, как мне казалось, чувствовали некоторую радость, некоторое утешение вследствие моей привязанности… Я ошибался?
Молодая девушка подняла на него полные слез глаза. Он продолжал, сжимая ей руку:
– Если бы вы согласились, – есть средство не расставаться…
– Какое?
– Отправиться вместе со мной.
– Отправиться с вами!
– Почему нет? Разве вы будете виноваты, оставив дом, где ваша жизнь была постоянной мукой? Кто пожалеет о вас? Быть может немного ваш отец? И притом, равнодушный к вашим страданиям, опечалится ли он на самом деле? Напротив, со мной, моя милая Анна, ваши дни будут только долгим сном счастья!.. я так люблю вас!.. Притом, я богат, очень богат!.. Со мной вы ни в чем не будете иметь недостатка: я накуплю вам прекрасных платьев, самых великолепных драгоценностей!.. – Сердце молодой девушки сильно билось.
– Ну, а когда вы меня разлюбите? – прошептала она.
– Когда я… О! что вы говорите!.. Разве возможно разлюбить вас?.. Но даже скромность моей нежности может служить вам ручательством за мою искренность. Если бы я не был вынужден оставить эту страну, я еще долго бы скрывал мои чувства в глубине души… Они вырываются только вследствие отчаяний разлуки. Клянусь вам моя прелестная Анна, Господом, который нас слышит… клянусь вам этим поцелуем, первым, который я сорвал с ваших розовых уст, – я буду всегда, всегда любить вас!..
Сжимая ее в своих объятиях, молодой человек коснулся рукой ее плеча, на котором жестокость ее мачехи, прибившей ее накануне, оставила след, молодая девушка застонала —
– Что с вами? – спросил Конрад.
Она печально улыбнулась.
– Это говорит моя мачеха, что я хорошо сделаю, последовав за вами, – ответила она.
На другой день вечером, когда все спало в родительском доме, Анна, выйдя из него, бегом достигла назначенного места, на котором дожидался ее любовник в почтовой карете. Через два дня они поселились в Лондоне в гостинице Нерона на Кипч-Стрит.
В течение трех месяцев Теруан была очень счастлива с Конрадом де Тешь, и если бы только от нее зависело это счастье, оно еще продолжалось бы.
Она всеми силами души любила своего первого любовника. И даже вероятно, что только одного его она и любила.
Но вопреки добровольно данным им клятвам, в зеленеющим леску Маркура, где пение птиц смешивалось с ропотом первого поцелуя, Конрад де Тешь через два месяца обладания соскучился с своею любовницей…
Он отсрочил еще на месяц разлуку, наконец однажды утром, под предлогом необходимого путешествия он удалился, дав обещание возвратиться в отель в одиннадцать часов, к завтраку.
В одиннадцать часов, когда Теруань оканчивала одеваться, лакей доложил ей о приходе сэра Филиппа Брадлея.
Сэр Филипп Брадлей был молодой англичанин с которым Конрад де Тешь сблизился по приезде в Лондон.
– Проси! – сказала Теруань и добавила молодому человеку, весело подавая ему руку.
– Вы завтракаете с нами? Это очень любезно с вашей стороны. Садитесь; Конрад будет здесь через несколько минут.
Сэр Филипп Брадлей не садился; он стоял неподвижный и безмолвный, перед молодой девушкой. Она с изумлением смотрела на него.
– Что с вами? – спросила она.
– Я имею честь передать вам печальное сообщение, мисс.
– От кого?
– От Конрада де Тешь!
Она вздрогнула, не подозревая правды.
– Он дрался; он быть может ранен?..
Филипп Брадлей отрицательно покачал головой, и вынув из кармана письмо, подал его Теруань.
– Прочтите! – сказал он.
Письмо было от Конрада; вот приблизительно его содержание:
«Милый друг! поверьте моему глубокому сожалению; но отец, узнавший о нашей связи, приказывает мне. Когда вы распечатаете эту записку, я буду уже на корабле на пути в Испанию. Сэр Филипп Брадлей, наш общий друг, передаст вам от моего имени десять тысяч франков. Прощайте. Забудьте и простите меня!..»