Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира
Шрифт:
Его глаза находили любовницу Рафаэля действительно прекрасной.
Его сердце воспламенилось, когда при третьем или четвертом свидании с ней он начал полагать, что его общество приятно для Форнарины.
Рафаэль со всею страстью предался работе. Сделанный начальником всех Римских зданий, воздвигавшихся в это время, постоянно занятый вне своей мастерской, Рафаэль оставлял Маргариту часть дня одну в Фарнезе, и внимательность, которою окружал ее Чиджи, ни мало не тревожила и не могла тревожить его. Можно ли было предположить, чтобы молоденькая, любимая молодым человеком, женщина могла
Паследний поддерживал иллюзию Рафаэля такими лицемерными речами:
– Я чувствую к, милой Маргарите отцовскую привязанность!.. повторял он каждую минуту.
Странный отец!.. Вот что произошло на пятнадцатый день, между Форнариной и Августином Чиджи:
Рафаэль отправился в Ватикан; Маргарита была одна в своем будуаре, читая новое письмо Томасо, принесенное ей накануне ее отцом. В этом письме Томасо говорил своей неверной невесте: «что она солгала ему при второй, также как солгала при первой клятве; что он более не сомневается в том, что она намерена навсегда его покинуть, и что вследствие этого, пренебрегая всякою опасностью, какая могла бы произойти для нее и для него, он решился на скандал; что если в течение трех дней она не назначит ему свидания, он, Томасо, откроет все сеньору Рафаэлю. Я знаю, заканчивал отвергнутый любовник, что поступая таким образом, я иду не по той дороге, которая привела бы меня к тебе; тем хуже! так как я не должен более обладать тобою, я по крайней, мере хочу, чтобы тот кто обладает тобой знал чего ты стоишь. Его презрение отмстит за твое!»
Через три дня!.. Через три дня Томасо увидит Рафаэля?… Колебаться более нечего: во чтобы то ни стало она должна освободиться от Томасо.
Она сидела одна с недвижимым взором, с бледным лицом, конвульсивно сжимая пальцами проклятое письмо, когда ей доложили об Августино Чиджи.
Вдруг подобно солнечному лучу пробивающемуся сквозь тучи улыбка осветила лицо Форнарины.
– Просите, сказала она.
И пока горничная ушла, чтобы ввести банкира, быстрым движением куртизанка, – ибо она была ничем иным, – сбросила утреннее платье и открыла свои обольстительно пышные плечи… она шла во всеоружии…
Каким бы самолюбием не обладал старый некрасивый человек, он всегда почувствует некоторый стыд, становясь соперником прекрасного юноши.
И казалось ясно, что с тех пор как Форнарина живет у него, она ему делает, как обыкновенно говорится, глазки…
Он поздравлял себя. Но он так часто бывал жертвой женского кокетства!.. la bella Imperia, между прочим, так хорошо доказала ему, что в любви должно верить только тому, что в руках, – что как ни была сильна страсть его к Маргарите, он решился быть осторожным.
В этот раз, при виде молодой женщины, туалет которой был в слишком прелестном безпорядке, чтобы быть делом случая, – банкир понял, что наступает час, в который он должен убедиться смеются ли над ним или нет…
Джулио Романо. «Дама за туалетом, или Форнарина»
Она предложила ему битву… он принял вызов.
Он сел рядом с нею, обнял рукой гибкую талию и коснулся старческими губами белой груди… Она его не отталкивала.
Это придало ему смелости. Его губы приблизились к полуоткрытым губкам. Она дала ему выпить первый самый сладостный поцелуй. Он обезумел от радости.
– О, Маргарита! прошептал он. – Я…
– Вы меня любите? перебила она. – Я верю. Докажите вашу любовь – и я ваша.
Это было ясно и прямо. Он отвечал тем же тоном:
– Говорите. Она начала:
– Прежде чем познакомиться с Рафаэлем Санцио, я была невестой одного человека из Альбано. Человек этот сын одного из ваших фермеров.
– Его имя?
– Томасо Чинелли.
– Действительно. Потом?
– Этот человек все еще любит меня, хотя я его не люблю…
– Дальше?
Форнарина смотрела прямо в глаза банкира.
– Дальше? повторила она, с особенным ударением. – Дальше!.. Я вам говорю, что есть человек, который меня любит, и которого я не люблю… и я только что вам сказала, докажите мне свою любовь, чтобы я принадлежала вам… а вы не догадываетесь, чего я желаю?…
– Так! так! быстро возразил Чиджи. – Я догадываюсь, я догадался… Томасо Чинелли угрожает тебе. Он тебе мешает; быть может, пугает тебя?… Нынче вечером, клянусь тебе, ты не станешь более беспокоиться…
– Браво!.. – вскричала Форнарина, захлопав в ладоши. Банкир встал.
– Я немедленно займусь его участью, – заметил он. Он уходил. Она остановила его.
– Только без крови… – сказала она.
– Нет!.. нет!.. к чему убивать!.. – Он встал на пороге комнаты и обернулся.
– Я имею ваше слово, Маргарита? – сказал он. Она послала ему поцелуй.
– До завтра, синьор Чиджи!
– До завтра, жизнь моя!..
Понятно, что банкир Августино Чиджи без труда мог спровадить такого беднягу, как Томасо Чинелли.
Через несколько часов после этого разговора, вечером, когда пастух сидел на мраморной античной гробнице, думая о своей неблагодарной любовнице, четыре замаскированных человека, вышедшие из маленького леска, бросились на него, связали ему руки и ноги, бросили поперек мула и отправились по дороге в Субиано.
У Августина Чиджи был кузен и друг настоятелем в монастыре св. Козьмы в Субиано. Взамен пожертвонания в церковь монастыря, – небольшие подарки поддерживают дружбу, – достойному падре поручалось держать некоего Томасо Чинелли в монастырской тюрьме до тех пор, пока будет сказано: «Довольно!»
На другой день банкир отдал Форнарине отчет о своем поручении. На другой день Форнарина изменила любимому человеку ради человека, который избавил ее от нелюбимого любовника.
Но как бы ни была недостойна эта измена, она имела хоть подобие извинения. Но в течение шести лет, в которые Форнарина была любовницей Рафаэля, она часто обманывала его ради других в большинстве случаев недостойных соперников, за счет спокойствия и счастья великого живописца.
Прежде, чем окончить эту историю мы расскажем еще один случай из жизни Форнарины, замечательный по драматическим частностям.