Жмакин
Шрифт:
— Работал, — сказал Жмакин.
— Раз работал, значит повторим. Что мы имеем перед собой в кабине? Мы имеем рулевое управление, имеем два тормоза, ручной и ножной, имеем стартер — вот он, лупка, торчит, гляди…
— Вижу, — сдерживая презрение, сказал Жмакин.
— Дальше мы имеем конус, иначе сцепление, имеем акселератор и имеем рычаг скоростей. Вон оно яблочко. Повтори.
Жмакин повторил по возможности более равнодушным голосом. Васька два раза его поправил, он стерпел. К Ваське не поворачивался — глядел прямо перед
— Может, поедем? — раздувая ноздри, спросил Жмакин.
— Быстрый какой, — сказал Васька. — Меня знаешь сколько долбили теоретически, пока я до практики дошел. Итак, в чем же заключается сцепление?
Жмакин смотрел перед собой и не слушал. Васька раскраснелся, с каждой минутой говорил все увлеченнее и вдруг заставил Жмакина выйти из машины и поднять капот.
— Теперь гляди сюда, — приказывал он, — наклонись, не стесняйся спинку погнуть. Шоферское дело знаешь какое? С ума можно сойти.
Из гаража вышел Цыплухин и позвал Ваську. Жмакин сел в кабину, захлопнул дверцу, поднял опущенное стекло и, сжав зубы, включил зажигание. Потом нажал стартер, выжал конус, поставил скорость и дал газу. Грузовик, как жаба, прыгнул вперед. Раздувая ноздри, Жмакин на первой скорости стал разворачивать машину. На секунду он увидел Ваську, бегущего навстречу, потом Васька пропал, и навстречу побежала каменная степа гаража. Жмакин сильно вертел рулевую баранку, но стены были везде. Тогда он рванул тормоз. Машина остановилась в двух шагах от стены, задрав радиатор, — передними колесами Жмакин успел въехать на кучу щебня.
Он заглушил мотор, вздохнул и закурил.
Через секунду к машине подбежал Васька. Пот катился с него градом, на лице была ярость. Жмакин запер кабину изнутри и сказал Ваське через стекло, что машина побежала сама.
— Врешь нахально, — крикнул Васька и затарабанил в стекло кулаком.
— Успокойтесь, — сказал Жмакин.
Васька походил вокруг машины, покурил.
— Ну, теперь заходи, — сказал Жмакин, — только не верещать. Подумаешь, делов.
— Поставь задний ход, — сухо сказал Васька, — Теперь пять. Да не рви конус, черт паршивый.
Жмакин схватился за руль.
— Пусти руль, — сказал Васька.
Машина попятилась на кирпичный брандмауэр.
— Разобьешь машину, — в отчаянии закричал Васька, — пусти руль.
— Не пущу, — сказал Жмакин, — а ты пусти. Иначе разобью.
Васька со стоном отпустил. Жмакин быстро вывернул руль и схватился за тормоз. Машина остановилась.
— Ну ученичок, — сказал Васька, — с ума сойти можно.
— То ли еще бывает, — заметил Жмакин. — Давай покурим.
Они закурили, косясь друг на друга. Жмакин покрутил головой и засмеялся.
— Чего ты? — спросил Васька.
— Потеха, ей-богу, — сказал Жмакин.
Докурив, он велел Ваське вылезать из машины.
— Новости, — сказал Васька.
— Вот тебе и новости, — сказал Жмакин, без вас обучимся. Вытряхивайся.
Но Васька не вылез. Жмакин вновь завел машину и поехал крутить по двору. Машина уже слушалась его, он сидел торжествующий, но бледный. Когда Васька хватался за руль, он бил его по руке и говорил: «Не лапай, не купишь». Крутили долго. Жмакин ездил между зданиями гаражей, объезжал кладбище грузовиков пятился, разворачивался, тормозил, и под конец так ловко, что Васька выразил ему одобрение, после чего Жмакин немедленно высадил его и начал ездить один.
Уже стемнело, когда они загнали машину в гараж.
— Мерси, — сказал Жмакин, — как получу права, так тебе сразу угощение.
— Знаешь, тебе до прав еще плясать, — скатал Васька.
— Посмотрим, — сказал Жмакин.
Прошла педеля, — директора он не видел. По утрам он мыл машины, вечерами Васька обучал его практической езде. По двору Жмакин ездил уже отлично. На второй неделе он, высадив по обыкновению Ваську из кабины, с ходу загнал трехтонку задом в гараж. Васька, увидев это, закрыл руками лицо. Жмакин, не смущаясь, выехал вновь во двор и вновь загнал машину задом в гараж.
— Да не гони, черт, — кричал Васька, — куда ты гонишь?
В это время во дворе появился Пилипчук. Он шел в сапогах, в желтой обшарпанной кожаной тужурке, в руке у него был сложенный портфель. Загнав машину, Жмакин вылез из кабины, но раздумал и выехал навстречу директору.
— По городу ездил? — спросил Пилипчук.
— Нет, не ездил, — сказал Жмакин.
— Ну поедем, — сказал Пилипчук и сел рядом со Жмакиным. — Повезешь меня домой.
— Да у меня ж прав нет, — робея, сказал Жмакин.
— Как-нибудь, — сказал Пилипчук.
Стрелок, увидев директора, отворил ворота и не спросил пропуск. Жмакин, осторожно объезжая колдобины, поехал по Второй линии.
— Медленно едешь, — сказал Пилипчук.
Жмакин нажал железку сильнее. Грузовик заскакал. Поехали по Среднему проспекту, потом по Девятой линии к мосту. Пилипчук насвистывал, глядя вперед и спрятав руки в карманы, точно его вез настоящий шофер.
— Арестуют меня за такое дело, — сказал Жмакин.
— Как-нибудь, — опять ответил директор.
На площади Труда Жмакин зазевался и едва не ударил радиатором в подводу, но Пилипчук вовремя схватил руль и вывернул передок. Молча поехали дальше.
Васька в своей шинели сидел сзади в кузове, спиной к кабине, и пел песню, вспоминая те времена, когда он был грузчиком.
— Мотор совсем не знаешь? — спросил Пилипчук.
— Маленько знаю, — сказал Жмакин.
— Подзаймись, — сказал Пилипчук, — через неделю-две можешь, пожалуй, получить права.
Возле Мойки директор вылез.