Жнец
Шрифт:
Не боясь испачкать джинсы «для выезда», Речиц опустилась на колени и внимательно осмотрела бурые мазки на полу. К сожалению для возможной идентификации наследившего по обуви они были непригодны, четких отпечатков подошвы нигде не было. Но на всякий пожарный она и Новенький сфотографировали пятна на полу с масштабной линейкой, да взяли с них мазки на ватные тампоны. Мало ли, вдруг убийца тоже был ранен, и это все-таки его кровь.
Интересная находка ждала Нику в ванной комнате, на стенке ванной оказался слабенький, почти прозрачный, смешанный с водой кровавый потек.
– Кто-нибудь после вашего прихода мыл руки? – сразу уточнила Ника у понятых –
Старички переглянулись и отрицательно покачали головой.
– Похоже, что преступник испачкался и решил сполоснуться перед уходом, – подумала Ника, фиксируя свою находку в протоколе осмотра места происшествия.
Затем она прошла на кухню. В раковине она обнаружила посуду, оставшуюся от трапезы двоих: две тарелки, две пивные кружки. В холодильнике остатки закуски. Все говорило о том, что Митрошины вечером в пятницу поужинали вдвоем и легли спать.
И несмотря на то, что воскресный день был теплым и солнечным, следователь Речиц ощутила, как по спине побежали мурашки. За семь лет практики следователя районного следственного отдела выезд на криминальный труп обычно приводил Нику в какой-то шалман, где вопрос, кто будет убийцей, а кто жертвой решался крайне просто: кто первый за нож схватился, тот и убийца, а тот, кто замешкался, обычно оставался лежать в луже крови посреди пустых бутылок и объедков.
Квартира Митрошиных выглядела как жилище обычных людей, не знакомых с шумными попойками и пьяными разборками. Как квартира, в которой жила сама Ника, со светлыми обоями, ламинатом «под дерево», мебелью из ИКЕА. Как квартира, в которой мирно и спокойно обитала семья из четырех человек, а теперь по воле неизвестного двое из жильцов плывут в лодке Харона, а их дети, чьими игрушками была буквально завалена детская комната, в одночасье стали сиротами.
Старший следователь застыла посреди детской. Порядок в комнате не был идеальным, было видно, что юные Митрошины перед тем, как идти к бабушке, активно собирали вещи и выбирали любимые игрушки. Ворох кукольной одежды был разбросан на одной детской кроватке, с другой кровати сполз на коврик пушистый медвежонок. Нике стало совсем тошно. Сейчас они закончат осмотр и уйдут в свою жизнь, а детство у совсем еще маленьких девочки и мальчика в этот день закончится навсегда. Ника подняла медвежонка с пола, посадила его на кровать и уже хотела вернуться в коридор, дополнив протокол описанием мебели в детской и дежурной фразой о том, что «порядок в данной комнате не нарушен», как вдруг замерла, заметив на прикроватном коврике бурые пятна.
– Идите все сюда! – позвала она участников осмотра, топтавшихся на пороге. – Тут, похоже, кровь!
– Она родимая! – снова защелкал фотоаппаратом Новенький.
Мазки крови были на коврике и на детском сундучке с игрушками.
– Зачем ему копаться в игрушках? – недоумевала Ника, пытаясь аккуратно поместить сундучок в картонную коробку из-под микроволновки, принесенную любезными соседями-понятыми.
– Может, подросток, может, психически больной, – сказал Федотов, уже закончивший свою работу и ожидавший, когда же его увезут обратно в бюро судебной экспертизы. – Судя по количеству ударов, вполне может быть и такое.
– Да, дети, психи и женщины любят наносить много ножевых, – согласилась Ника. – Со статистикой не поспоришь…
Закончив с осмотром детской, она вышла в коридор.
– Откуда тут взялся третий человек? Как попал в квартиру? – спросила она у начальника уголовного розыска межмуниципального отдела МВД России «Бродский»
– А непонятно, откуда он взялся. Никто из соседей ничего дельного не видел, ничего интересного не слышал. Видели только, что Митрошины в пятницу вечером отвели детей к теще, сами пошли домой. Вчера теща не могла весь день до них дозвониться, но подумала, что, мол, дело молодое, решили без детишек порезвиться. А сегодня заволновалась, пошла их проведать. А там дверь в квартиру открыта, пол в крови, а эти двое в кровати лежат, все изрезанные, – вздохнул Ткачук.
– Кого-то, значит, они пустили в квартиру, и кого-то из круга своего общения, раз они спокойно при нем спать легли. Надо отрабатывать друзей и родственников. Или у кого-то еще были ключи от квартиры, интересно, сколько у них было комплектов. Ключи мужа и жены я нашла в прихожей, у детей, наверное, своих комплектов еще не было.
– Сейчас мать Митрошиной немного в себя придет, расспрошу ее. Она сейчас на скорой в больницу уехала, ей плохо стало, – ответил Коля. – Еще на работу к ним съезжу, поговорю, с кем они общались, чем дышали. А так соседи говорят, что тихие очень были, никто к ним и не ходил. Компаний они не водили. Слушай, а может, они просто дверь на ночь не закрыли?
– И к ним именно в эту ночь пришел убийца и зарезал? Маловероятно, – скептически пожала плечами Ника. – Давай начнем с версии, что убийца – их знакомый. Если результатов не будет, начнем искать таинственного случайного человека. Кстати, а камеры тут поблизости есть?
– Есть на магазине рядом с домом, я туда уже Васю Никитенко отправил, он разузнает, как запись лучше снять.
– Хорошо, я сейчас постановление о производстве выемки напишу, сразу сходим и изымем.
– А так тут мало камер, поселок старый, считай, пригород Бродска, одни хрущевки, инфраструктуры особо нет. С одной стороны река, с другой – промзона. Депрессивно тут, одним словом.
– Ладно, давай вещдоки в машину унесем и пойдем смотреть записи камер с магазина.
Опечатав дверь, Ника, Коля и эксперты спустились вниз. Возле подъезда их поджидала старенькая милицейская «буханка», у которой курил исполняющий обязанности начальника межмуниципального отдела МВД России «Бродский» подполковник полиции Нурсултанов. В начале осмотра полковник успел потоптаться вместе с остальной следственной группой в квартире, а потом, заскучав, решил выйти на улицу.
При виде следователя Речиц Нурсултанов расцвел и двинулся ей навстречу.
– Ника Станиславовна, ну что там? – начал он издалека. – Мои догадки подтвердились, это ее муж зарезал, да? И с собой покончил, да?
– Я думаю, Игорь Васильевич, что описанный вами вариант развития событий можно полностью исключить, – усмехнулась Ника. – И нам предстоит увлекательный поиск убийцы. Или убийц.
– Жаль-жаль, – протянул Нурсултанов. – А я уж думал, отказной материал и никаких возбуждений. Испортите нам статистику перед праздниками, да?
– Испорчу, – ответила Ника, поддерживая шутовскую перепалку. Она хорошо знала подполковника Нурсултанова. До назначения исполняющим обязанности начальника межмуниципального отдела Нурсултанов много лет руководил отделом полиции «Нижнеямкинский», и Ника по работе сталкивалась с ним очень часто. Он был неглуп, наблюдателен, хитер, и рабочие отношения с ним были весьма приятны. Основным недостатком Нурсултанова была невероятная тяга к самолюбованию. Он ни слова не мог сказать в простоте и очень любил многозначительные паузы и взгляды.