Жнец

Кожуханов Николай Михайлович

За окном практически стемнело. Стекло оконной рамы было черным, как смоль. Сейчас соседство с черной поверхностью стекла вновь заставило Антона ощутить страх.

Он встал с подоконника и сделал несколько шагов внутрь помещения, но тревожное чувство не исчезало.

Николай понял действия собеседника по-своему.

– Что, спать?

В этот момент дверь в туалет раскрылась и на пороге показалась медсестра.

– Ну, сейчас начнется «Касабланка», – сквозь зубы выдавил Николай.

В руках у медсестры

было какая-то тряпка. Когда женщина увидела происходящее, ее глаза расширились так, что, казалось, они вылезут из орбит. Медсестра семимильными шагами пересекла помещение и, оказавшись рядом с мужчинами, со всего маху стала охаживать их тряпкой, крича:

– Ах, вы мерзавцы, ах, негодяи! Что, не видели табличку на двери? Ну, я вам дам…

Сигарета вылетела изо рта Николая и оказалась на полу.

– Стой, – выставив руку перед собой, закричал Коля. – Стой, мать!

Но это не помогало. Медсестра, ругаясь и планомерно орудуя тряпкой, продолжала свою экзекуцию, оттесняя мужчин к двери.

Воспользовавшись моментом, Антон увернулся от очередного замаха женщины, поднырнул под ее руку, быстро выскочил из туалета и, пробежав по коридору, прошмыгнул в свою палату, закрыв за собой дверь.

«Сбежал, – подумал он, – слава богу!»

В палате страх перед темнотой снова вернулся к нему. Было темно так, что хоть выколи глаз.

Антон лихорадочно стал нащупывать выключатель, который, как он помнил, был где-то возле двери, но ничего не получалось. Ему показалось, что что-то шевельнулось возле окна, а потом раздался скрип, будто кто-то сел на его кровать. Сердца бешено заколотилось в груди.

Наконец, Антону удалось нащупать выключатель, и палату залил свет от четырех потолочных ламп дневного света. Конечно же в помещении никого, кроме самого Антона, не было. Ему сразу стало стыдно за свой страх. Он прошел через всю комнату и лег на кровать. Только сейчас Антон ощутил, как устал. Вроде ничего и не делал, а руки и ноги требовали отдыха, плечи и спина ныли, как будто пришлось таскать мешки с картофелем.

– Ну, ты даешь, – укорил себя вслух Антон. – Надо же было так испугаться темноты и попасть в такую глупую ситуацию с этим Колей».

Из коридора все еще доносилась ругань медсестры.

Веки Антона налились усталостью и скоро сомкнулись.

«Надо погасить свет», – пронеслась запоздалая мысль, и Антон погрузился в тревожный сон…

Что-то упало или ударилось о стену, шум от этого все еще стоял в ушах Антона, когда он вновь открыл глаза. Свет в палате горел, за окном зияла тьма. Антон прислушался. Тишина.

«Наверное, все спят, – решил он. – На дворе глубокая ночь».

Антон хотел вновь сомкнуть глаза, но в окружающей тишине гулко прозвучал цокот туфель по кафельному полу. При этом создалось впечатление, словно человек только что стоял за дверью, ведущей в палату, и теперь торопился скрыться.

– Какого черта! – вскрикнул Антон, вскочив с кровати, сунул ноги в тапочки и кинулся к двери.

Он в два счета пересек комнату и оказался в коридоре. Краем глаза он заметил, что кто-то завернул за угол.

«Может, это Лиза? – предположил Антон. – Нет, что ей тут делать ночью и зачем скрываться?»

Стараясь не шаркать ногами по полу, Антон прошел к повороту, ведущему к холлу, где, как показалось ему, скрылся таинственный наблюдатель.

Вот и холл. Но и тут никого не оказалось.

Из холла можно было выйти двумя способами: во-первых, воспользовавшись лифтами, во-вторых, через дверь, ведущую на лестницу, соединяющую все этажи. Шума движения лифтовых кабинок не было, а вот отдаленный звук – «тук, тук, тук» – вполне явственно слышался на лестнице.

Антон кинулся к двери, ведущей на лестничные пролеты. Она не хотела поддаваться и открылась лишь со второй попытки.

«Странно, – решил он, – я еле открыл дверь, а незнакомка сделала это без проблем и с первого раза. Если это была женщина, то как-то все происходящее не вяжется».

Антон, перепрыгивая со ступеньки на ступеньку, понесся по лестнице вниз, где кто-то, поняв, что его преследуют, тоже перешел на бег.

Оказавшись на очередной площадке между лестничными маршами, с которой имелся выход на какой-то из этажей, Антон столкнулся с мужчиной в белом халате, тот неожиданно и стремительно вышел из дверного проема ему навстречу, держа в руках лоток со склянками. Оба не смогли посторониться, и бегущий сверху на всем ходу врезался в выходящего на площадку доктора.

Они вместе оказались на полу. Лоток упал и из него выпали стеклянные колбочки, которые тут же раскололись, усеяв пол мелкими осколками.

– Извините, – выкрикнул Антон и, встав, кинулся вновь преследовать незнакомца.

Доктор что-то стал кричать вслед беглецу, но его слова было уже не разобрать.

Сердце с безумной скоростью колотилось в груди, в ушах стоял гул, дыхание с непривычки перехватывало. Последний раз Антон бегал так быстро лет пять тому назад, когда на спор пытался перегнать Олега – тот очень неплохо бегал на короткие дистанции.

Наконец лестничный марш закончился, и он оказался у наполовину открытой двери. Она немного покачивалась, что свидетельствовало о правильно выбранном пути преследования.

Прошмыгнув в дверной проем, Антон оказался в небольшом холле, раза в два меньше, чем холлы этажами выше. Помещение было освещено светом редких, тусклых, мигающих светильников, которые крепились под низким потолком. В холле имелись такие же двери, скрывающие за собой шахты лифтов, и два прохода, ведущие в коридоры, расходящиеся в противоположных направлениях.