Жнецы суть ангелы
Шрифт:
— Я постоянно путешествую. Когда ты в пути, слизняки создают большие сложности, и их приходится избегать.
— А ты когда-нибудь видела, чтобы кадавра держали как домашнее животное?
— Нет. Такого я еще не видела.
— Значит, Гриерсоны еще не разучились удивлять людей своими поступками! В любом случае, я был немного удивлен, что моя бабушка не скормила тебя этому слизняку.
— Ты должен ее понять. Она любит своего сына.
— Он больше не ее сын.
— Я знаю.
Она
Открыв очередную дверь, она обнаружила какую-то мастерскую. У дальнего окна стоял стол, заваленный мелкими инструментами, стальными щипчиками, миниатюрными тисками, болтами из светлого дерева и кусками тонкой бронзовой фольги. В центре стола на причудливой подставке располагался перевернутый вверх дном миниатюрный макет корабля. Его корпус был наполовину покрыт полосками меди длиной с зубочистку. На всех предметах виднелся тонкий слой опилок. Она с улыбкой склонилась над столешницей и попыталась сдуть вездесущую пыль.
На стенах висели географические карты, размеченные пунктирными линиями и красными крестиками — маршрутами путешествий, которые тянулись через синие океаны. Кончиком указательного пальца она проследила одну из пунктирных линий, прочерченных через демаркационные границы прежних стран, — от города с неизвестным названием к другому городу.
— Кто разрешил тебе входить сюда? — раздался голос за ее спиной.
Она повернулась и увидела Ричарда Гриерсона. Он, подбоченившись, стоял в дверном проеме. Парень был старше ее на пять лет, но он относился к тому виду молодых мужчин, которые еще не полностью прошли этап мальчишества.
— Я провожу инвентаризацию, — пошутила она. — Как здорово! У тебя тут настоящая капитанская каюта!
Стряхнув с себя напускной гнев, Ричард самодовольно поправил лацканы куртки.
— Прошу прощение за грубый тон, — сказал он с почти женским жеманством. — Мы не привыкли к гостям. Конечно, ты можешь входить сюда в любое время.
— Неужели все эти корабли, которые я видела в доме, сделаны твоими руками? — спросила она.
— Да, их сделал я.
— Ты настоящий мастер, Ричард! Чтобы создавать такие миниатюрные модели и музицировать на рояле, нужны чувствительные пальцы. К сожалению, мои руки предназначены для более грубой работы.
Темпл приподняла вверх ладони, и он, увидев ее отсеченный мизинец, брезгливо поморщился.
— Я согласен с тобой, — начал он, — но хотел бы заметить…
— Ты и карты рисуешь?
— Нет, — ответил юноша. — Я взял их из географических атласов. Джеймс приносит мне все книги, которые он находит в опустевших городах.
— Понятно. Значит, карты рисовал не ты. Но маршруты-то твои?
— Да, мои.
— И для чего они нужны?
Его лицо посветлело. Он подошел к ней и снял с нижней полки несколько книг.
— Когда все вернется к нормальной жизни, я отправлюсь путешествовать по этим местам. Я собираюсь пройти под парусом вокруг света.
— Ого! А ты сможешь?
— Люди плавали. Вот смотри! Ты что-нибудь знаешь о Новой Зеландии?
— Нет. Я даже ничего не слышала о Старой Зеландии.
— У меня тут собрана кое-какая информация, — сказал он, открывая альбом с яркими фотографиями покатых холмов, высоких гор, изогнутых кустов и чужеземных рынков, с уличными ларьками и людьми в цветастых одеждах.
Это были почтовые открытки со всего мира. Огромная коллекция красивых пейзажей.
— Видишь? Австралийская пустыня. Портовый город на Таити.
А дальше был Мадагаскар. И Гренландия, на самом деле оказавшаяся не зеленой страной, а островом, который круглый год был покрыт льдами.
— Подумать только! — прошептала Темпл. — И ты собираешься добраться до всех этих мест?
Он закрыл альбом и, нахмурив брови, посмотрел на переплет.
— Я должен попытаться, — ответил Ричард.
— Почему же ты не отправишься в путешествие прямо сейчас? — спросила она. — Ведь Гренландия не сдвинется с места. Чего ты ждешь?
Он бросил на нее недоумевающий взгляд.
— Пока свирепствует чума, это невозможно сделать. Но однажды мир вернется к своему прежнему состоянию.
— А что ты знаешь о прежнем состоянии? Ты старше меня на пять лет. Мы с тобой родились в одном и том же мире.
— Я много читал о тех временах.
Он указал рукой на потертые книги, стоявшие рядами на полках.
— Видишь эти тома? Их сотни! Я знаю, каким был наш мир! И каким он может стать снова. Бабушка говорит, что нужно подождать. Это лишь вопрос времени!
Ричард улыбался, но такие улыбки обычно бывали у людей, прятавшихся в дальних уголках своего разума, где хранились яркие фантазии, нарисованные детскими цветными мелками.
Темпл посмотрела на книги, на корочки томов, едва проступавшие под слоем опилок. Она взглянула на игрушечные корабли, сделанные для воображаемых путешествий по красным пунктирным линиям карты. Она еще раз посмотрела на экзотические почтовые открытки в альбоме, все еще раскрытом перед ней. И ей вдруг стало ясно, что эти страны и города были только названиями, хранившимися в уме Ричарда. Ей захотелось дополнить его чудесные несбыточные мечты, додумать их своими собственными вымыслами, но что-то в них заставило ее почувствовать тоску. Они показались ей самыми грустными и печальными надеждами, которые она когда-либо встречала в своей жизни.