Жребий на неудачу

Ситников Юрий

Потоптавшись у сетки-рабицы, Люська толкнула калитку, но та оказалась закрыта. Маленький замочек был заметен не сразу.

Озираясь по сторонам, Люська заметила вышагивающую по дорожке девочку-подростка, в голубом платье в крупных горох и широкополой соломенной шляпе.

Поравнявшись с Люськи, девушка на мгновенье остановилась и, не поднимая головы, поинтересовалась писклявым голоском:

– Вы кто такая?

– Приехала к бабе Стеше.

– А зачем к ней приехали?

– Поговорить.

– О чём?

Люська отвернулась.

– Слушай,

лучше скажи, не знаешь, куда она запропастилась? Мне очень надо с ней встретиться.

– Важное дело? – допытывалась девчонка.

– Важнее не бывает.

– Здесь Степанида Ивановна, никуда она не уезжала.

– А почему на калитке замок висит?

– А как иначе-то, не нараспашку же калитку оставлять. Баба Стеша каждый день на прогулку ходит, на калитку замок вешает. Сейчас времена такие. Неспокойно вокруг. Никогда не знаешь, кто на дачные участки забредёт. У нас частенько чужаки появляются. Недавно у Скрипкиных дом обворовали. Они всей семьей в лес за грибами отправились, а дверь закрыть забыли. Когда вернулись… – девочка умолкла и захихикала. – В доме Мамай прошёл. Всё вверх дном, тряпки на полу валяются, крупу рассыпали, даже столовые приборы раскидали. Правда, брать у Скрипкиных особо нечего – нет у них богатства никакого, так грабители не погнушались старым чёрно-белым телевизором и кое-какой застиранной до дыр одежонкой. Вот так вот! А вы спрашиваете, зачем Степанида Ивановна замок повесила. Осторожность прежде всего.

Люська прищурила глаза.

– Ты случайно не знаешь, где она гуляет?

– А где придётся, – последовал ответ.

– Тогда я её подожду.

– Ждите, коли охота.

Выдержав короткую паузу, девочка, продолжая упорно смотреть вниз, спросила:

– А вас как зовут?

– Люся.

– А лет вам сколько?

– Почти пятнадцать.

– Молоденькая совсем. А разве тебя, – она тоже решила перейти на «ты», – не учили, что старшим выкать неприлично?

Люська быстро заморгала.

– Старшим? Хочешь сказать, ты старше меня?

– Не ты, а вы.

И тут девочка-подросток сняла шляпу и подняла голову.

Люська отшатнулась. На неё смотрело изнизанное мелкими морщинами лицо пенсионерки.

– Ой!

– Вот тебе и «ой», – смеялась миниатюрная старушенция. – Я тебе в прабабушки гожусь.

– Извините, я не знала… думала ты… вы моя ровесница.

– Маленькая собачка – век щенок. На том и стоим.

Сглотнув, Люська провела рукой по вспотевшей шее.

– Ещё раз извините.

– Ты зачем сюда приехала?

– Я же сказала, переговорить с бабой Стешей.

– Переговорить, – протянула пенсионерка. – Что ж, давай переговорим. Сейчас калитку открою, на участок пройдём, а то на дороге как-то несподручно беседовать.

– Так вы и есть баба Стеша?!

– Она самая. Здорово я тебя провела, правда? Люблю вводить людей в заблуждение. Я недавно на рынке такого шороху навела. Там девочка потерялась, мамаша в слёзы – толкается меж людьми, кричит. А тут я в панамке стою, мелочь пересчитываю.

И вдруг какой-то мужик хватает меня за руку и голосит: «Женщина! Женщина, вот ваша девочка в панамке. Я её нашел». – Степанида Ивановна засмеялась. – Видела бы ты его лицо, когда я голову подняла.

Баба Стеша пропустила Люську вперёд и продолжила верещать:

– А зимой я ездила к сестре в Самару. Там со мной такой конфуз произошел…

Пока она тараторила, не давая Люське вставить слова, прошло минут тридцать. Наконец, переведя дух, Степаниде Ивановна спохватилась:

– Какое у тебя дело, я слушаю.

– Про соседа вашего Алексея Павловича спросить хочу.

– Про Лешку? Так он преставился на днях. Не сам Богу душу отдал, убили его. О!.. Тут такие страсти-мордасти были – полиция по участкам ходила, присматривались, приглядывались.

– Степанида Ивановна, а вы хорошо знаете Марину и Виктора Ливановых?

– Я, милая моя, всех хорошо знаю, про всех рассказать такого могу – закачаешься.

– И про Ливановых тоже?

– Я же сказала – про всех. А тебя кто больше интересует Лёшка или Ливановы? Странная ты какая-то, сначала про старика спрашиваешь, теперь про Витьку с Маринкой.

– Ничего странного, я троюродная сестра Виктора.

Баба Стеша закусила губу.

– Ливановы мне всегда нравились. Ничего плохого о них сказать не могу. Дружная семейная пара.

Усмехнувшись, Люська пустилась в сочинительство:

– Степанида Ивановна, понимаете, сегодня утром Виктор с Мариной улетели отдыхать.

– В отпуск?

– Угу.

– А куда направились, если не секрет?

– Э… в Сочи.

– Сочи – это хорошо, я была там трижды. Первый раз в шестьдесят девятом году…

Минут десять Люська слушала воспоминания Степаниды Ивановны о чудном отдыхе в Сочи. Уже сто раз пожалев, что не отправила Ливановых в Австралию – уж там-то баба Стеша наверняка не была – Люська нарочито громко вздохнула.

– Ах, да, прости, я отвлеклась.

– В начале лета, – затараторила Люська, – мои родители планировали купить у Алексея Павловича дачу.

– Что?! Дачку? Вот те на! Он никак сдурел на старости лет, с дачей решил расстаться. Ну и жучек, а ведь мне ни сломом не обмолвился.

– Алексей Павлович не дал окончательного ответа, всё тянул-тянул, говорил, ему необходимо всё обдумать, хорошенько взвесить. А теперь он умер. Родители не оставили идею купить его дом.

– Поезд-то уже ушёл, нет хозяина.

– Родители так не считают, – Люська равнодушно пожала плечами. – Планируют встретиться с детьми Алексея Павловича, предложить хорошие деньги, и думаю, им не откажут.

Степанида Ивановна затрясла седыми кудряшками.

– Пусть не радуются раньше времени. Не выгорит у них дельце, попомни моё слово. Не было у Лешки деток, один он век свой доживал.

– Ни детей, ни родственников?

– Один, – повторила баба Стеша и почему-то покраснела. – Давай зайдём в дом, вроде на улице становится прохладно.