Жребий некроманта 2
Шрифт:
Горизонт заволокла чёрная туча, стремительно приближающаяся к нам. Моя задница сразу же почувствовала, что дело нечисто. Уж больно туча быстро двигалась, да ещё против ветра, который сносил вниз пороховой запах и дым от выстрелов из пушек.
И тут до моих ушей донеслись взволнованные крики особенно глазастых бойцов из нашего взвода:
— Птицы! Птицы! Да гляньте сколько их!
Да, действительно, к нам летели сотни птиц и с вполне прозрачными намерениями. Кажись, Повелитель обзавёлся авиацией.
Крылатые истребители стремительно сокращали расстояние. А на земле битва превратилась
Возле холма сконцентрировалось столько энергии смерти, что я даже сквозь одежду и толстую шерсть шинели почувствовал потеплевшие кошачьи головы. Они продолжали функционировать, перерабатывая энергию смерти в магическую. В такой ситуации некроманту, наверное, легко можно открыть портал в радиусе километра от поля боя. И будь я на месте Повелителя мёртвых, то непременно закинул бы нам в тыл пару тысяч единиц нежити. Ну, возможно, насчёт пары тысяч я и преувеличил, но даже меньшего количества мертвецов вполне могло хватить для того, чтобы, к примеру, сровнять с землёй ставку командования.
Я тотчас тревожно посмотрел в сторону шатра брата Императора и не увидел его за пороховой дымкой. Твою мать, а что если мои мысли могут оказаться правдой?! Но с другой стороны — опытные некроманты, которым доверен секрет портала, могли и просчитать такой поворот сражения. Последняя мысль меня успокоила. Но птицы снова заставили меня глухо застонать сквозь зубы. Они пролетели над битвой на земле и рванули в сторону шатра брата государя. В птиц с холма тотчас полетели заклятия и пули. Но мало кто мог попасть в них.
Мне же, как и другим магам батареи, оставалось лишь беспокойно наблюдать за полётом вражеской «авиации». Наши заклятия не достанут их на таком расстоянии. А те бойцы и маги, которые остались подле Михаила, вряд ли справятся с таким количеством шустрых противников. Но светлейшего князя и других шишек явно эвакуируют порталом в безопасное место.
Между тем подпоручик Смирнов сдвинул шапку на затылок и тоскливо прохрипел:
— Не сдюжат охранители Михаила. Подмогнул бы кто. Жаль, большая часть некромантов на передовой. Они бы сейчас пригодились супротив этих летающих крыс.
— Ага, — вторил я ему, напряжённо наблюдая за тем, как птицы стали пикировать на ставку командования. В них полетело ещё больше заклятий, но все они были какими-то бледными. Похоже, все сильнейшие маги уже свалили через порталы.
Подпоручик тоже подметил слабый отпор, но лишь удивлено покачал головой и вернулся к командованию взводом, приказав ему перестать палить из пушек. Вся нежить уже перемешалась с пехотой и теснила последнюю к холму.
Птицы же спустя минуту вновь взмыли высоко в воздух, а потом снова спикировали, но уже ближе к позициям моего взвода. Видимо, летающие твари, не сумев убить светлейшего князя Михаила, решили пройтись по засевшим на холме воинам.
Подполковник тотчас громовым голосом перекрыл рёв битвы и приказал нам готовиться к воздушному нападению. Солдаты спешно достали из ящиков винтовки и стали взволнованно следить за небом.
Я же поспешно вытащил магическую книгу, продырявил палец и поймал на себе охреневший взгляд Натана. Он стоял с пергаментом в руке и не верил собственным зенкам. Казалось, что барон увидел призрак отца Гамлета на капитанском мостике Летучего голландца, да ещё и с Вергилием в обнимку. А я в ответ на его ошеломлённый взор насмешливо усмехнулся. И практически тут же пороховая дымка скрыла от меня вытянувшуюся рожу Натана, чьи глаза были прикованы к магической книге.
А потом мне стало не до ухмылок. Сотни поднятых из мёртвых птиц заслонили собой солнце и в следующий миг обрушились на нас точно кара небесная. Солдаты встретили их винтовочными выстрелами. А я ткнул окровавленным пальцем в руну-активатор и вызвал универсальную защиту Рябова, а следом — заклятие Массового упокоения. Оно вырвалось из книги в виде десяток тончайших струек чёрного тумана, которые рванули к птицам и поразили их, словно стрелы. На землю тотчас пролился дождь из пернатых тушек. А следом и я упал на снег, пропуская над собой трёх соколов с зелёными глазами. Они пронеслись надо мной со скоростью пули. И один даже успел ударить меня когтями в спину, но защита Рябова не дала птице добраться до моего тела. Когти твари лишь бессильно скользнули по магической плёнке.
Похоже, в этом кровавом водовороте прислужники Повелителя вполне могут грохнуть меня и невольно помешать его планам завладеть моей силой. Вот ведь гадство! Чуму им всем в жены!
Я сплюнул на снег густую слюну и стал торопливо вызывать Массовое упокоение. Попутно я с помощью другого заклятия черпал силу из кошачьей головы, из-за чего мой резерв не пустел. Благодаря этому моя магия раз за разом лишала птиц псевдожизни. Но они всё равно во множестве носились над позициями батареи, выклёвывали бойцам глаза, разрывали шеи и ловко уклонялись от пуль.
Казалось, что от пернатых убийц нет спасения. Люди гибли один за другим. Только около меня и магичащего Щербина образовалась относительно безопасная зона. Солдаты мигом поняли это и окружили нас. Кому-то такой манёвр спас жить. Но, так или иначе, после того как птицы потеряли к нам интерес, на снегу остались лежать десятки убитых и раненых. А изрядно поредевшая «авиация» Повелителя устремилась к битве под холмом.
Я же встал на ноги, пошатнулся от накатившей слабости и опустошённо посмотрел на Щербина. А тот вытер рукавом кровь, хлещущую из глубокой раны над бровью, торопливо оглядел стонущих раненых и заорал:
— Лиховцев?! Вы где?! Лиховцев?!
— Тут я, господин старший маг, — прохрипел парень и вылез из-за ящиков из-под снарядов.
— А ну быстро приступай к лечению! И сперва бери тяжелораненых! — приказал Анатоль Алексеевич и бессильно рухнул на колени. Он отдал весь свой резерв во время налёта птиц. К нему тотчас рванули солдаты, дабы поднять на ноги, но старый маг упрямо заявил: — Я сам! Отойдите! Лучше кликнете лекарей, приписанных к батарее! Где эти бездари?!
Но те уже и сами показались. Они стали в меру своих немагических сил помогать раненым, среди которых оказался и барона Натан. Он зажимал рану в животе и истошно выл: