Жрец
Шрифт:
В Храме Преподобного Сергия Радонежского проходило таинство Елеосвящения. Пресвитеры в праздничных облачениях сновали между людей, намазывая их руки и лица ароматным маслом.
И тут Павел увидел Ее. Это была улыбка, тихая, ясная, открытая. От Нее исходило свечение, и с каждым помазанием лицо женщине становилось светлее, a исходящее от нее свечение — плотнее. Настоятель громко называл Ее солнышком и улыбался еи как-то особенно тепло. Впрочем, глядя на Нее, невозможно было не улыбаться. Впервые за многие месяцы Павел улыбался.
Служба закончилась, a он стоял, как
— Могу я вас угостить кофе? — почти прокричал он Ей в спину, когда Она спускалась по ступенькам.
— Вы — можете. — ответила Она, не оборачиваясь и не останавливаясь. Павел чувствовал, что Она улыбается.
6
— Любовь моя, ты спишь в холодильнике? — Митрополит не скрывал своей радости, обнимая Ее.
— Ты же знаешь, я вечная! — звонко захохотала Она. — Благодарю тебя, твои чаи, как всегда, волшебен. Такой я пью только у тебя и… — Она подняла глаза к небу.
— Ну, матушка! Все-таки стареешь! — Митрополит картинно подбоченился. — Меня с этим чаем познакомила одна девушка десять лет назад и сказала, что это ее любимый чаи.
— Ого! Десять лет?! Мы так долго знакомы? — Она продолжала хохотать. Молодые семинаристы, не дыша, наблюдали за живыми легендами — их чудотворцем-Митрополитом и тои, которая спасла много жизней одним своим присутствием.
— A знакомы мы семнадцать лет! — Митрополит сдался. В искусстве подтрунивать Ей не было равных.
7
Семнадцать лет назад…
Он привез Ее в свои любимый ресторан на крыше одной из высоток.
«В конце концов я все еще богат, хоть и почти мертв.» — почему-то весело подумал Павел.
— Любите чувствовать свое превосходство? — Она прервала затянувшееся молчание, усаживаясь у панорамного окна. Прямо под Ее ногами раскинулся лучший город земли, посылающий возможности и ломающий судьбы.
— Просто здесь много света… Впрочем, сейчас это уже не важно, — мрачно заключил Павел. Тяжесть от осознания своего диагноза вернулась. И высота птичьего полета сейчас скорее усугубляла это состояние.
Он постарался унять нахлынувшее волнение, чтобы не смущать свою гостью. Помощь пришла в образе белоснежного официанта, принесшего кофе.
«Ну вот и ангелы уже собираются!» — Павел только сейчас заметил, что форма местных официантов целиком белая. И это снова его развеселило.
Он повернулся к Ней. Она внимательно наблюдала за ним, не моргая.
— Знаете, — проговорила она, продолжая смотреть ему прямо в глаза. — У древних было поверье, что молодых и сильных, любящих и любимых Всевышний забирает из этого мира, чтобы на страшном суде человеческих душ они стали защитниками и оправдывали эти души, помогая обрести блаженство и перерождение, — не отводя глаз, Она прикоснулась губами к чашке, из которой поднимался аромат напитка страсти и любви, некогда даже считавшегося дьявольским.
В Ее голосе было столько тепла и умиротворения, уверенности и мира. Этот голос как будто обволакивал
Они пили ароматный кофе, и сегодня он казался Павлу особенно вкусным. Она тихо улыбалась, a он рассказывал Ей о своей жизни. Ему хотелось поделиться с Ней всеми своими победами и секретами. Она слушала его внимательно, и это придавало ему силы выговориться.
Прошло несколько часов, но для Павла они показались минутами. Еи позвонили. Коротко переговорив, Она засобиралась.
— Вы уже уходите? — Павел растерялся. Он чувствовал себя маленьким ребенком, у которого отнимают игрушку. К тому же он еще не рассказал ей самого главного!
— Пора. — Она прикоснулась к его плечу. — Мы еще увидимся, и вы обязательно мне все расскажете. Запишите мои телефон и звоните. Не провожайте, за мной приехали.
Она пристально посмотрела Павлу в глаза, как будто решала какую-то сложную задачу. Она впервые за все это время нахмурилась. И… решилась.
— Павел, иногда, чтобы стать защитником человеческих душ, не обязательно умирать. Смерть забирает лишь то, что уже умерло, a новому свету всегда дается новая жизнь. Такова Его воля! Я люблю вас. И Он вас любит! — Она снова погладила его по плечу, как будто утешая.
Ошарашенный услышанным, Павел не заметил, как Она ушла. Ничего не поняв из сказанного, он понял все. Задумчиво он смотрел в сумеречные огни раскинувшегося под ногами города. Не осталось ни надежд, ни ожидании, пришла уверенность, что он станет добрым и чутким защитником человеков, любящим и сочувствующим, на страшном суде у Всевышнего Бога, которого только сегодня узнал. Он взял смартфон и набрал номер своего лечащего врача…
8
Митрополит вынул из папки небольшой листок и протянул гостье.
Достав из сумочки ручку с золотым пером, Она поставила на листочке две точки.
Митрополит жестом подозвал одного из монахов: — Начальнику охраны Святейшего. Быстро.
— Он спрашивал о тебе, — Митрополит строго посмотрел на столпившихся семинаристов. Мальчишки поняли, что дальнейшее присутствие их нежелательно, и ретировались.
— Меньше знает, крепче спит, — Она проводила удаляющихся монахов взглядом. — Ты же помнишь, что знания множат скорби? — Она о чем-то не хотела говорить.
Митрополит молчал и сверлил ее взглядом.
— Хорошо, — нехотя отозвалась Она. — Два преемника уйдут в Навь раньше, пусть не беспокоится пока. A ты уже подобрал мне ненавязчивую компанию?
Клирик, тихонечко стоявший все время за ее спиной, поклонившись и обменявшись взглядом с Митрополитом, вышел из приёмной.
— О да! — Митрополит оживился. — Это будет твои любимый герои — тот забавный дед, который требует к себе почтения, везде тряся своей Звездой.
— Оооо! — она снова засмеялась. — Восьмидесятилетний любитель женщин и фотографирования! Мои любимый размер! План покажешь? — Она стала серьёзной на секунду.