Жрец
Шрифт:
Митрополит кивнул.
— Увидимся на площади. — Она быстро перекрестилась, приложилась лбом к камню, который гладила, и вышла на улицу.
18
Машина с Первым появилась во дворе монастыря с получасовым опозданием. На пороге трапезной ее встречал Патриарх со свитой. После радушного приветствия он пригласил президента в специальную комнату, где был накрыт стол для чаепития.
Не увидев на столе бутылки с водой, пресс-секретарь вопросительно посмотрел на помощника
— Чайку? — Патриарх выглядел добродушным и веселым. — Я, Михал Михалыч, ваш любимый сбор заварил. — Он выразительно посмотрел в глаза Первому.
Его прямой слегка с прищуром взгляд говорил о многом, но лишь для тех, кто хорошо знал Святейшего лично. A Президент Святейшего знал.
— Ну чайку так чайку, — правая бровь Первого слегка вздернулась, делая лицо ироничным и удивленным одновременно. — Ты, Святейший, даже помнишь, какой чаи я люблю. Ну угощай! — Президент шагнул в сторону стола.
Присутствующие облегченно выдохнули. Все, кроме помощника, пресс- секретаря и Сергея Валерьевича Рудакова — бессменного начальника охраны Патриарха. Мысли этих троих были заняты бутылкой воды, еще некоторое время назад находившейся в соседней комнате и внезапно исчезнувшей.
Пресс-секретарь и помощник обменивались напряженными взглядами. Полковник Рудаков внимательно следил за обоими. Напряжение нарастало, и лишь веселое щебетание Патриарха создавало видимость непринужденности.
19
Кужгет открыл глаза.
Ветер поменялся, и дым костров повалил ему прямо в лицо. Он потянул воротник куртки на лицо, но остался в огненном круге, чтобы не спугнуть и не оскорбить духов, пляшущих в языках пламени.
Камлающий вокруг Кужгета шаман замер и понюхал воздух.
— Они уходят, — он еще несколько раз ударил в бубен. — Их кто-то спугнул.
Кужгет встал. Поднявшийся внезапно ветер задул костры, застилая всю поляну густым едким дымом.
В палатке недалеко запиликал телефон спецсвязи. С грацией дикой кошки министр в два прыжка пересек поляну. Пару минут он молча слушал. Его лицо, разогретое ритуальным огнем, багровело. Его глаза, наполненные яростью, горели в сгущающихся сумерках.
— Как пропала? — закричал он, негодуя.
По ту сторону кто-то сбивчиво пытался что-то объяснить. Не дослушав, министр вышел из эфира.
— Как же я его ненавижу! — сквозь зубы прорычал Кужгет.
— Духов спугнул Колокол! — шаман стоял за его спиной.
— Ну что, опять не сбылось твое пророчество о моей абсолютной власти, Кара-Сол! — скривившись, министр пытался пошутить.
— Я много раз говорил тебе, он хитрый, как лис…
— Но и из лиса получается теплая шуба, — огрызнулся министр.
— И его защищает Она — Колокол, женщина с душой воина. — не обращая внимания на раздражение Кужгета, спокойно продолжил шаман.
— Я знаю всех бездельников вокруг него. Нет там такой женщины, о которой
— Ты плохо смотришь! У тебя закрыты глаза завистью! — шаман начал раздражаться.
— Ну раз я ее не вижу, a ты видишь, так убей ее! Убери с моего пути!
— Ее нельзя убить! Грех! Духи покинут тебя, меня и весь наш народ на тысячу поколении! — шаман затопал ногами! — Она Колокол, Ее любит и защищает сама Смерть! Сам Нга преклоняется перед Ней!
— Ладно! Ладно! — перебил Кужгет нетерпеливо. — Имя у Нее есть?
— У нее тысячи имен! Духи складывают Ее имя огнем, рунами, иероглифами и неизвестными мне символами.
— Ясно, — министр дал понять, что разговор закончен.
— Но Она защищает его, пока он защищает баланс, — как будто не слыша, продолжил Кара-Сол. — Оставь попытки убить его, спаси его и вынуди нарушить баланс. И тогда его защита станет его угрозой.
Кужгет внимательно смотрел в небо, откуда быстро приближались огни.
— Подготовь все! — следующую его фразу проглотил гул снижающегося вертолета.
Шаман утвердительно кивнул.
20
К чаепитию допустили журналистов. Беседа была оживлённой, обсуждались восстановление и строительство храмов, программа воскресных школ и уроков Православия для детей. Иногда Гарант и Его Святейшество обменивались многозначительными взглядами, но в целом формат «по-домашнему» соблюдался и выглядел непринужденно.
Через полчаса Митрополит зашел в трапезную, пора было выходить на площадь.
— Господин Президент, — произнес Патриарх особенно торжественно, поднимаясь из- за стола. — Сегодня здесь собрались молельники со всей нашей великой страны. И вечером мы хотим провести особую службу в нашем главном храме, где попросим Господа нашего о здравии вашем, нашего Президента, благополучии нашего народа, всех граждан России и всех русских людей в мире.
— Благодарю Вас, Ваше Святейшество! — Президент едва заметно прищурился.
— Позвольте вам подарить этот особенный сосуд, освящённый на мощах Сергия Радонежского, который собрал нас сегодня всех здесь. — Патриарх протянул Президенту металлическую кружку-стакан. — А теперь нас ждут прихожане. Кстати, небо сегодня просто волшебное!
— Синее? — после короткой паузы отозвался Президент. Он услышал код, давно не используемый, и удивился.
— Бирюзовое! — заговорчески, картинно, почти шепотом улыбнулся Патриарх и, прищурившись, добавил. — Бирюзовое, как глаза самой Пречистой Девы.
21
К сцене, где с минуту на минуту должны были появиться Президент с Патриархом, в сопровождении волонтеров стекался многотысячный поток людей. Священнослужители уже успели снять свои праздничные расшитые золотом одеяния и нарядные епитрахили и, облачившись в рясы и капилавки, чёрной тучей разместились напротив трибуны.