Жрец
Шрифт:
Режиссер грязно выругался.
— Вырежем его позже. — отмахнулся он в ответ на вопросительные взгляды ассистентов.
13
Литургия уже заканчивалась, когда Она услышала в ухе знакомый мягкий бархатистый голос: «Он просит на причастие подойти».
Она кивнула как будто в никуда, но это видел тот, кому ее согласие предназначалось.
Когда на площадь вынесли чаши, началась суета и давка среди вип-гостей. На глазах у изумленного народа, наблюдавшего происходящее через плотное кольцо охраны, высокопоставленные
В следующую минуту к этой странной паре подошел клирик с группой монахов. Клирик молча приветствовал Ее и ее смешного спутника. Он старался выглядеть важным, но едва сдерживал смех, корча рожицы одними лишь глазами. Сопровождаемый монахами, Алексеи Афанасьевич, надменно глядя на "великих", прошествовал вдоль очереди к Патриарху, даже не подумав пропустить вперед свою даму.
— Патриарх, между прочим, мои друг! — как будто походя проговорил он монаху, оказавшемуся к нему ближе других, но так, чтобы это слышали все вокруг. Но его никто не слушал.
Пропустив вперед пару суетливых старушек, Она подошла к Патриарху. Произнося свое имя, она вопросительно посмотрела ему в глаза.
— Спасибо! — одними губами произнес Святейший и улыбнулся.
«Нечего спасать. Есть только божественный свет и безграничная любовь Создателя!» — подумала Она.
14
Внезапно Ее охватило беспокойство. Поднялся сильный ветер и в воздухе запахло смертью.
— В бутылке — не вода! — промелькнувшая мысль вырвалась словами наружу.
— Не понял?! — в ухе раздался напряжённый голос начальника службы безопасности Святейшего.
— Во сколько трапеза? — справившись с волнением, Она спросила как можно непринужденнее.
— Двенадцать. Сейчас — мощи.
— Я хочу приложиться к молельному камню, — это был сигнал к выходу из эфира, о котором знали только три человека.
Вынув микрофон из уха, она вложила его в руку сопровождавшего ее монаха.
15
Митрополит бежал через площадь, раздвигая огромными ручищами попадавшихся на встречу людей. Она уже должна быть в комнате с артефактами. Она вышла из эфира, a это значит, что ситуация скверная. И, судя по выбранному ею месту для встречи, очень скверная.
16
Пресс-секретарь заметно нервничал.
— С вами все в порядке? — Президент внимательно наблюдал за подчиненным.
— Вы же знаете, Михаил Михайлович, я всегда настороженно отношусь к большому скоплению людей.
— Ну это вы зря, — засмеялся Первый. — В конце концов, если кого-то и захотят там убить, то это не вас. Просто держитесь от меня на расстоянии, и вас не убьют. — Он хитро прищурился. — Ну, скажем, не сразу.
— Что значит:
— Ну как?! Если попытка удастся и меня убьют, — спокойно продолжил рассуждать Президент, — Начнется такой бардак, в котором вас наверняка сметут. Или вы надеетесь успеть уехать на свою запасную родину, Дмитрии Дмитриевич?
У пресс-секретаря задергался глаз.
— Еще и министр обороны не захотел поехать с нами, — пробурчал он.
— Ну, министр у нас все-таки шаман, и ему не очень нравятся православные обряды, хотя он и крещеный и даже храм задумал строить. Наверняка, это связано с очередной женщиной. Он у нас мужчина любвеобильный, a женщины требуют достойного содержания. И на стройке он с малолетства, знает, что можно списать. Много. — Первый снова засмеялся, вспомнив что-то, видимо, забавное.
— Но почему же вы не запретите ему, раз знаете?
— Кужгет много раз доказывал мне свою преданность. Зачем я буду лишать его радостей?
Преданность стоит много дороже денег. — Президент устало отвернулся к иллюминатору.
17
— Ты уверена? — глаза Митрополита расширились от ужаса.
— Расскажи мне о регламенте. Они привезли воду для Него? Бутилированную? Как маркирована бутылка для Первого? — Она не обращала внимание на его волнение и была сосредоточена.
— Я не знаю ничего! Нам ничего не сказали. Ты же знаешь, его служба здесь с раннего утра, они сами приготовили все. Все контролирует прибывший Помощник, он на прямой связи с пресс-секретарем, который сегодня сопровождает Первого.
— Значит, отравление планируется свалить на службы Патриарха, — размышляя, Она нежно поглаживала камень, привезённый из Святой Земли. — Валерич еще в строю? Его голос я слышала?
— Да. — Митрополит нервно кусал губу.
— Пусть пьют чаи. — Она наконец-то додумала одну ей ведомую мысль.
— Какой чаи?
— Митрополит тщетно пытался понять ход Ее мыслей.
— Как какой?! — Она снова улыбалась. — Тот, что ты бережно хранишь для меня. Это Его любимый сбор, он меня на него подсадил, когда… — Она, казалось, подбирала слова, — чаще встречались.
Она почему-то не любила вспоминать период своей работы с Президентом и никогда о нем не рассказывала. Митрополит знал это и всегда, когда невольно упоминалось об этом, делал вид, что не замечает Ее напряжения, и менял тему.
— Предупреди Валерича. Нужно прежде всего изъять маркированную бутылку. Патриарх должен настоять на том, чтобы Президент пил чаи. И держите в поле зрения помощника и пресс-секретаря. — Она снова замолчала. Ее взгляд остановился, как будто Она была где-то далеко.
Митрополит нетерпеливо притопывал, но понимал, что торопить Ее нельзя.
— И еще. — Она продолжила говорить. — Это ритуал. Значит, жертва должна быть принесена.
— Кто? — Митрополит не любил оккультизма.
— Жертва должна быть равносильной и соразмерной. Святейший в этом опытен, — Она улыбнулась как-то недобро. — Просто передай ему «мера за меру».