Жуков. Портрет на фоне эпохи
Шрифт:
Нетрудно себе представить, какое огромное удовольствие это послание доставило Сталину. Он три года выпрашивал помощь у союзников, а теперь они умоляют его помочь. Письмо Черчилля признаёт могущество Красной армии на заключительном этапе войны. С великолепной невозмутимостью Сталин отвечает на следующий день: «К сожалению, главный маршал авиации г-н Теддер еще не прибыл в Москву. Очень важно использовать наше превосходство против немцев в артиллерии и авиации. В этих видах требуется ясная погода для авиации и отсутствие низких туманов, мешающих артиллерии вести прицельный огонь. Мы готовимся к наступлению, но погода сейчас не благоприятствует нашему наступлению. Однако, учитывая положение наших союзников на западном фронте, Ставка Верховного Главнокомандования решила усиленным темпом закончить подготовку и, не считаясь с погодой, открыть широкие наступательные действия против немцев по всему центральному фронту не позже второй половины января. Можете не сомневаться, что мы сделаем все, что только возможно сделать для того, чтобы оказать содействие нашим славным союзным войскам» [655] .
655
Ibid. P. 279.
Глава 20
Висло-Одерская
По продолжительности и тщательности подготовки операция, получившая впоследствии название Висло-Одерской, не имеет равных себе в истории советско-германской войны… если не считать немецкое внезапное нападение 22 июня 1941 года. Объясняется это как политическими соображениями, так и сложностями со снабжением. В политическом плане Сталин был последователен: никаких импровизаций, никакой спешки, никакого ненужного риска. На данном этапе войны недопустимыми стали любые ошибки. Поскольку за каждую из них пришлось бы расплачиваться политическими уступками. Поэтому маршалам было дано достаточно времени на обдумывание планов и подготовку операции.
Еще одной серьезной причиной задержки стали проблемы со снабжением. Отступая, немцы оставили позади себя совершенно опустошенную дорогу от Минска до Вислы. Мосты, вокзалы, станции, железнодорожные стрелки, перекрестки шоссейных дорог – все было уничтожено. Сотни километров рельсов были вырваны специальной машиной, оборудованной ковшом экскаватора. С августа 1944 по январь 1945 года автодорожные и железнодорожные части одного только 1-го Белорусского фронта Жукова, насчитывавшие 50 000 человек, починили 3000 км автодорог, 11 000 км телеграфных и телефонных линий, построили 562 новых моста [656] . Основную работу пришлось проводить на Висле. Для снабжения Магнушева и Пулав – плацдармов фронта Жукова на противоположном берегу реки – пришлось построить шесть мостов грузоподъемностью 60 тонн, пять тридцатитонных и два шестнадцатитонных, и все более километра длиной. В декабре уровень воды в Висле поднялся, лед взломался и скопился у опор мостов, которые держались с большим трудом. К каждому мосту были спешно посланы две саперные роты, которые в течение месяца дважды в день взрывали самые опасные нагромождения льда.
656
Цифры в: Antipenko. In der Hauptrichtung. Berlin: Militarverlag der DDR,
Количество перевезенного снаряжения феноменально и соответствует размаху намеченной операции: 160 000 тонн боеприпасов, 60 000 тонн дизельного топлива, 200 000 продуктов питания только для войска Жукова. На двух небольших плацдармах 1-го Белорусского фронта скопилось невообразимое количество войск. В Магнушеве, на 800 км [657] – площадь Парижа с ближайшими пригородами – насчитывалось 23 дивизии: 220 000 человек в строевых частях, 5348 артиллерийских орудий, 10 000 автомобилей и 30 000 лошадей! Повсюду высились горы ящиков, бочек, пирамиды снарядов, горы снопов сена, бесконечные ряды понтонных средств. Аэродромы забиты самолетами, боеприпасами, запчастями, подвесными резервуарами с горючим для танковых бригад. Сами эти бригады, из-за нехватки места, вынуждены были оставаться на восточном берегу Вислы, прячась в лесах. Люди и техника укрывались в раскисших от грязи траншеях, под протянувшимися на километры камуфляжными сетками и тканями; в воздухе непрерывно патрулировали истребители. Несмотря на накопленные огромные запасы, Жуков знал, что у него недостаточно горючего, чтобы 80 000 его танков, самоходок и машин могли одним рывком дойти до Берлина и даже до Одера. Он запросил еще «малость»: 40 000 тонн. Это частично объясняет февральскую остановку на Одере. Несмотря на всевозможные суррогаты (делали даже спирто-керосиновую смесь!), недостаточное снабжение горючим будет тормозить советское наступление сильнее, чем сопротивление немцев.
657
1973. P. 218.
На протяжении трех месяцев Жуков устраивал своим войскам суровые тренировки, тем более необходимые, что в качестве пополнения пришли сотни тысяч людей без военной подготовки – прибалты, белорусы, украинцы. Как обычно, Жуков с особой тщательностью готовил к предстоящей операции своих генералов и их штабы. 8 – 10 декабря он провел крупную военную игру на картах для командующих армиями, вызванных им в Седльце [658] . На ней проверялись способности армий к взаимодействию, умение использовать средства связи, намечались места для КП. Повторялись необходимые меры для соблюдения секретности. Малинин, начальник штаба фронта, намечал цели, разрабатывал график, рассчитывал темпы наступления. Военные игры прошли на всех уровнях, вплоть до полкового. Штабы изучали препятствия на пути будущего наступления, границы ответственности между соединениями, методы взаимодействия между родами войск. 4 января Жуков собрал на новую военную игру авиационных генералов, а также командующих армиями, которым предстояло сыграть в операции решающую роль: Берзарина (5-я ударная), Чуйкова (8-я гвардейская), Катукова (1-я танковая) и Богданова (2-я танковая). Четыре штаба по многу раз отрабатывали важный и деликатный момент – ввод в прорыв танковых корпусов.
658
Боков Ф.Е. Весна победы. 2-е изд. М.: Мысль, 1985. С. 39.
Знать о противнике все и подбросить ему ложные сведения о себе – это правило советское командование сделало своим идеалом. С этой двойной точки зрения – сбор разведданных о противнике и его дезинформация – Висло-Одерская операция, кажется, тоже удалась, хотя после войны военные не слишком вдавались в технические подробности былых сражений. В области тактической и оперативной разведки, вплоть до 1944 года, немцы превосходили Красную армию в двух ключевых областях: воздушной разведке и радиоперехвате. Единственной областью, в которой с 22 июня 1941 года лидировала советская сторона, была агентурная разведка. Этот приоритет легко объясняется: пока Красная армия вела войну на своей территории, она пользовалась огромной поддержкой партизан, подпольщиков и разведчиков, внедренных во все звенья немецкой военной машины, в первую очередь в созданную из советских граждан
659
Жуков явно намекает на вражду между двумя течениями польского движения Сопротивления: признававшей лондонское правительство Армией крайовой и групп, подчинявшихся прокоммунистическому Люблинскому комитету, – Армией людовой. По данным германских спецслужб, на январь 1945 г. насчитывалось 20 «полков» первой и 8 – 10 «бригад» второй.
660
Жуков Г.К. Указ. соч. 1-е изд. С. 592–593.
Напоминаю читателю об исчезновении очень важного преимущества советской разведки перед противником, которое объясняет некоторые решения командования, в частности остановку на Одере в феврале 1945 года по причине преувеличенной опасности их флангам. Тактические ошибки в ходе последнего наступления, начатого 16 апреля, тоже могут быть объяснены ослаблением агентурной и войсковой разведки.
Зато успехи русских в воздушной разведке и в радиоперехвате впечатляют. Они были так велики, что накануне начала Висло-Одерской операции советское командование знало о противнике практически все. На каждом из двух основных фронтов четыре авиаполка ежедневно выполняли 3500 разведывательных полетов, облетая от переднего края позиций противника до его глубоких тылов; в половине полетов летчики фиксировали увиденное на фотопленку. Всего между Вислой и Одером 339 самолетами было сфотографировано 200 000 км2. Города, аэродромы, перекрестки, мосты и броды, железнодорожные узлы, противотанковые рвы, районы затопления, позиции артиллерии и ПВО (настоящие и ложные), оборонительные рубежи, склады – все было зафиксировано, сложено из отдельных снимков в единую картину, как на мозаике, и перенесено на карты масштаба 1:25 000, в которые раз в неделю вносились изменения. Советское командование, таким образом, имело огромное преимущество перед противником, имея ясное и четкое представление о его расположении на глубину 400–500 км.
Сотни (!) групп наблюдателей, сформированных ГРУ и НКГБ, члены которых нередко владели немецким языком, были заброшены в тыл противника, в том числе и глубокий. Одной из таких групп была спецгруппа НКГБ «Грозные», состоявшая из десяти человек, сброшенная с парашютами 1 января 1945 года в Альтхорст, в 100 км к северо-востоку от Берлина. Другие агенты, часто польские, словацкие и украинские коммунисты, были внедрены во вражеский тыл в период немецкого большого отступления лета 1944 года и до поры до времени оставались «законсервированными» (на профессиональном жаргоне разведки – разведчик, внедренный в другую страну (в тыл противника) и, до получения команды из своего Центра, не ведущий активной работы. – Пер.) в какой-нибудь деревне или в одиноко стоящем доме. В отчете управления контрразведки немецкой группы армий «А» говорится о существовании в Польше на ноябрь 1944 года 26 таких групп.
Сопоставление данных авиаразведки и сведений, полученных от разведгрупп, заставило Жукова предложить изменить план на совещании Ставки, состоявшемся в Москве 27 ноября 1944 года, о чем рассказывает такой ценный свидетель, как начальник Оперативного управления Генштаба Штеменко: «На основании данных фронтовой разведки он [Жуков] считал, что удар 1-го Белорусского фронта прямо на запад очень затруднителен из-за наличия там многочисленных оборонительных рубежей противника, занятых войсками. По мнению Жукова, скорее всего, успех мог быть достигнут при действиях главных сил фронта на Лодзь с последующим выходом на Познань [то есть к северо-западу]. Верховный главнокомандующий с таким уточнением согласился. Оперативная сторона решения по начальной операции 1-го Белорусского фронта была несколько изменена. Это меняло дело и у соседа слева: выход 1-го Украинского фронта на Калиш терял свое значение. Маршалу Коневу указали в качестве основного направление на Бреслау» [661] . Такое изменение наверняка обрадовало Конева, потому что приближало его к направлению на Берлин.
661
Штеменко С.М. Указ. соч. С. 219–220.
Этот эпизод интересен тем, что показывает огромное значение, придававшееся советским командованием глубокой разведке (оборонительные рубежи, о которых упоминает Штеменко, находились на берегу реки Варты, в 200 км от Вислы). На завершающем этапе войны в советской военной мысли полностью доминировала концепция «глубокой операции» – наступательного выражения оперативного искусства, о котором мы писали выше. Проще говоря: ввод танковых армий на 300–400 км в глубь расположения противника возможно осуществить, только если все препятствия предварительно устранены, определены средства, чтобы уничтожить их или обойти, созданы и распределены соединения прорыва. Необходимо было сделать все возможное, чтобы не дать противнику закрепиться на берегу реки или на оборонительном рубеже. Прибегая к метафоре из физики, трение должно быть сведено к минимуму, чтобы накопленной двумя фронтами энергии хватило, чтобы перенести их как можно ближе к Одеру. Жуков следил за этим с особым вниманием. С организационной точки зрения он сделал все наилучшим образом. Ведь его будущий статус покорителя Берлина зависел от способности пробежать, подобно огню по степи, через Польскую равнину, где находилось 500 000 немецких солдат.