Жупочка стреляет на поражение
Шрифт:
– Погодите-ка! – не согласилась я. – Однажды мне удалось вырастить ухо у себя на пятке и избавиться от него. Это же как раз противоречит законам вселенной?
– Нет. Это как раз то, что не имеет значения для вселенной и никак не влияет на ход событий.
– Зачем тогда все трясутся над этим даром, если он бесполезный?
– Вовсе нет. Дар способен даровать дождь в засуху и победу в войне. Именно поэтому Галлия уже два столетия ни с кем не воевала, а на руку Нотеши претендуют наследники сразу
– Всё равно не вижу для себя особой пользы от этого дара. Пока что одни проблемы.
– Есть ещё одно правило, но о нём я расскажу как-нибудь потом.
– Погодите-ка? А я могла загадать желание, чтобы моя тошнота во время полёта прошла?
– Попробовать в любом случае могла, – уклончиво ответил этот... король. – А теперь прошу меня извинить, мне пора. Тео остаётся с вами.
Как же меня бесит всё! Особенно папаша!
Да чтобы у тебя задница нещадно чесалась, кобель ты этакий!
И – ничего! Как так? Неужели дар не срабатывает на тех, кто тоже им обладает? Вот засада...
_______________
[1] Аэроблок – то же самое, что аэропорт.
[2] Синтай – это страна, подобная Китаю в нашем мире. Синтаец – житель Синтая.
Глава 41. Родственная перестановка
С горем пополам на мне нарисовали лицо Тео. Но если мой облик преобразился, то всем остальным: жестами, движениями, мимикой и голосом я выдавала самозванку.
Вернулся Триас с огромной сумкой на плече, что смотрелось крайне странно для короля.
– Н-да, проще было бы сыграть Нотешу, – вздохнул он, завидев преобразившуюся меня.
– Проще было не сношаться направо и налево, – вернула я ему ответочку.
– Кхм, – недовольно выдал Триас, но удержался от открытой конфронтации со мной. Всё-таки от меня зависит судьба его королевства. Поэтому он стерпел моё высказывание при посторонних.
– Васе Велисество весьма тотьсьно подметили, – закивал болванчиком господин Куй. – Вылитая Нотеса!
– Меня?! Сравнивать с этой стервой?! – разозлилась я. – Порву всех!
Это меня, душевную, мягкую, чувственную – и ставить в один ряд с этой избалованной принцесской?! Всё. Я в шоке.
«Да мы в миллион раз сучнее этой сучки!» – на свой лад негодовала Вторая.
Ну, она-то да. Вот, уж кто смог бы поставить Нотешу на место, так это Вторая.
«Наконец-то ты признала моё лидерство!» – услышала она мои мысли.
– Жупердилья, Тео гораздо более сдержан в выражении эмоций, – напомнил папаша.
– А вы меня не злите!
– Его Велисество лись хотел сказать, сто вы с васей сестлой унаследовали цалственные гены... – жополизил перед государем господин Куй.
– Жу... – попытался вмешаться Гедеон, но зря: я
– Вот, даже не смей заливать о том, какие мы разные! – ещё пуще завелась я.
«...в постели!» – добавила Вторая.
– Осень похозы... – издевался престарелый синтаёза.
Видимо, неспроста у него почти не осталось зубов. Ох, неспроста...
– Жу, может, ты проголодалась? – зашёл с козырей мой жених и обратился к остальным: – В её положении перепады настроения – это нормально.
– А-а... – похабненько улыбнулся морщинистый старый Куй.
И меня отпустили отдыхать, пока штукатурят Тео, которому тоже пришла пора стать не собой.
– Будешь личным пажом Жупердильи, то есть наследного принца, – обратился Триас к сыну.
Тот молча кивнул.
Пока я заедала стресс, папаша навесил на меня какой-то артефакт, выглядящий, как брошь с двумя скобами по бокам, продетая через шейный платочек из золотой парчи. Причём ткань реально соткана из чистого золота.
Но фишка тут была в другом: зелёный камень в броши, оказавшись на моей шее, засиял ослепляюще лазурным цветом.
– Ого! – воскликнула я, щурясь от сияния.
– Зелёный сапфир светится только когда попадает к носителю силы, – пояснил Триас. – В вашем случае, Жупердилья, он сверкает вдвойне, потому что вы носите под сердцем наследника.
«Ха-ха! – куражилась Вторая. – Ты, как никогда, прав, папаша! Я твоя наследница! Я-а-а!»
– А снять можно? – спросила я. – Посмотрели, убедились. Пора и отстать от меня.
– Увы, отстать не получится, – развёл руками папаша, снимая с меня родовой артефакт. – Впереди полное перевоплощение в Тео. Ваш личный паж вам в этом поможет, – он глянул на хмурящегося рыжего и ускоглазого Гедеона и добавил: – И второй тоже.
– Я буду жить с двумя пажами?
– Камердинерами, если быть точнее.
А что? Отлично! Я аж воспряла духом! Ну, и расправилась с аппетитными тарталетками. М-м-м, мечта, а не закуски!
– О! – я хищно воззрилась на Гедеона. – Рыжик, надо придумать тебе имя! Так-так-так... Может, Мунь Сунь?
– Мунь, пластити, ето пелеводится как «долгозданная дотсь», – просветил нас господин Чжун Куй.
– Тогда Дай Нань Хуэй или Ху Ли Нам? – предложила я новые варианты из сводки, которую однажды читала в одном научном журнале.
– Увазаемая, зенские имена не подойдуть.
– Да как же так? А если Рыж Страх Жуть?
– Синтайский язык не васе. Ох, не васе...
Вот, раздражает меня этот Чжун Куй. Кого же он мне напоминает? Ах, да! Галину Прокопьевну Душнявскую, маму Аристарха. У неё тоже «фефект» речи. Этим двоим никогда нельзя встречаться, иначе случится мировой коллапс.