Журавль в руках
Шрифт:
– Платье точно подойдет беременным? – спрашиваю у миловидной девушки, и та наигранно улыбается.
– Ну конечно! Зачем мне вас обманывать? – разводит руками консультант.
Поворачиваюсь к зеркалу и замираю.
На меня смотрит красивая тридцатилетняя женщина с высоко поднятой головой. Белый цвет ей совсем не к лицу. Да и платье не такое, о котором она мечтала. На темных волосах фата выглядит не гармонично, и из-за кружевных рукавов невозможно поднять рук. Улыбаюсь своему отражению, стараясь изобразить истинную радость, а в глазах все равно проскальзывает глубокая тоска.
Тоска
Улетел мой журавль, даже не попрощавшись. Оставил мне в подарок бессонные ночи и малыша под сердцем.
Я ужасно по нему соскучилась. По взгляду, голосу, объятиям. По самым простым бытовым вещам. По страстному дикому сексу.
Я ревела в подушку целый месяц. Ждала от него звонка. Хотя бы сообщения, пары слов в смс. А он пропал. Исчез, будто его не было. Он пробил в моем сердце такую дыру, что теперь ее ничем не залечишь. И как бы кропотливо я не старалась залатать раны ржавыми иглами семейной жизни с Алешей, все больше боли лилось из моего сердца. Этой болью я топила родителей, которые переживали больше моего. Когда сказала маме, что выхожу замуж за Лешу, а не за Матвея… она… долго не могла прийти в себя. На все ее расспросы первое время я отвечала одними лишь слезами и истериками. Орала, как сумасшедшая. Кусала кулаки до крови, чтоб физическая боль перекрыла душевную.
Я скулила от одиночества с чужим мужчиной и рвала под собой простыню от безысходности.
Я задыхалась собственным горем и не могла найти выхода из этого замкнутого круга – десятого круга ада. Моего личного.
Все вернулось туда, откуда началось. Все плохое умножилось в десятикратном размере, а хорошего осталось слишком мало.
Я выхожу замуж по принуждению.
Поднимаю взгляд в зеркало, улыбаюсь отражению.
– Мы возьмем это платье. – Уверенно выговариваю я, начинаю раздеваться.
Судорожно в сознание вкрадываются обрывки событий. Леша с цветами и все с тем же кольцом… клянется любить меня, пока смерть не разлучит. А я думаю, что лучше пусть смерть, чем быть рядом с ним. Пусть уже пустит мне пулю в голову, чем замуж за него.
«- Откажешь, и завтра твоего Матвея найдут!» - голос будущего мужа в голове проносится бегущей строкой. Стискиваю челюсть так, что сводит скулы. Больно и страшно. Хочется кричать.
А мне уже было все равно. И на Матвея, и на себя. Матвей меня бросил. Когда звонила ему в последний раз, сказал что-то несвязное. Смогла понять только, что он больше не видит жизни со мной. И сердце, словно граната, разорвалось на осколки. Он просто не мог со мной так поступить. Я орала в трубку, что все знаю о нем. Все про его уголовное прошлое. Прошлое? Ха!
Бывших уголовников не бывает?
Матвей больше не выходил на связь. Сначала я писала ему СМС и каждый день звонила, вместо ужина. Когда на город опускалась ночь, тоска накалялась до придела, как железо в костре. И я уже не держала все под контролем. Я ненавидела его. Матвей стал моей самой сильной раной на сердце. И сколько не звони – абонент не ответит. Не скажет то, что я хотела бы услышать.
Я поверить не могла, что он так просто от меня
Долго ломала голову, когда и как Леша успел нарыть столько информации о Матвее. На мои расспросы будущий муж только отшучивался – очень в его стиле. И еще напрягал новый дом, охрана, немецкая машина. Лешка не рассказывал ничего об этом. Только загадочно улыбался.
Пугало меня и наличие оружия в доме. Леша всюду ездил с пистолетом в машине, не расставался с ним ни на минуту. А последнюю неделю вообще как с ума сошел – усилил охрану в доме, меня заставлял ездить всюду с Олегом Дмитриевичем, специально нанятым телохранителем.
Олегу Дмитриевичу было сорок три, но глядя на него, я едва могла бы дать ему тридцать. Крепкий, подтянутый мужчина с соколиными маленькими глазками стал моим постоянным спутником, и если по началу между нами было недоверие и недомолвки, то теперь я могла бы назвать его своим другом. С Олегом Дмитриевичем мне и правда было спокойнее, ведь я не знала, откуда у Леши деньги. Будущий муж будто купил себе чью-то богатую жизнь, и мне это не нравилось. Но я была в клетке.
Я не могла ничего сделать.
Я не могла сбежать. Потому что всякий раз, когда я куда-то уходила, охрана докладывала Леше. И каждый раз он звонил мне с угрозами.
«Если сбежишь, все равно найду, Оксана. Ты моя собственность. Ты не имеешь права на жизнь без меня»
Закрываю глаза от воспоминаний, и, кажется, молча плачу.
– Оксан, а ты Леше когда скажешь? – мама назойливо достает меня этим вопросом уже почти месяц. С тех самых пор, когда я ей все рассказала.
– Мам, Леше этот ребенок не нужен. Он меня на аборт отправит.
– Оксана! – мама перевела взгляд на водителя, испуганно моргая длинными ресницами.
Я просила ее держать это в секрете.
Я и сама хотела держать это в секрете до самого конца. До той самой поры, когда аборт будет делать уже поздно.
Алеша не хочет детей, Алеша не хочет обременять себя семьей. Но в итоге, после того, как потерял меня однажды, решил пойти на уступки. Хотела свадьбу?
Вот, получай.
И все равно, что уже не надо.
Если Леша узнает, что я беременна, да еще и не от него, он разозлится, и предугадать его реакцию проще простого. Он не позволит моему малышу появиться на свет.
Пока заново проживаю эту боль внутри себя, мама по-прежнему напугана. Женщина заботливо берет меня за руку, и от ее теплых ладоней становится немного легче.
– Мам, Олег Дмитриевич в курсе! – спешу успокоить.
– Я уж думала, мы проболтались! – воскликнула в ответ и всплеснула руками.
– Он все равно узнает. – Олег Дмитриевич вставляет свое слово.
– Я тоже боюсь, что уже скоро все будет заметно. А мне до двадцать второй недели еще долго. – Поджимаю губы.
Я не хочу терять ребенка. Это же малыш моего журавля – лучшего, кто когда-то был и будет в моей жизни. И пусть от Матвея остались лишь шрамы, я никогда не забуду, как сильно его люблю.