Журнал Борьба Миров № 3 1924(Журнал приключений)
Шрифт:
— Теперь, Василий, ползем обратно. Хотя я потерял 10.000 долларов, зато дело принимает веселый оборот и четыре осла не окажутся умнее одного человека.
Входит Боб. Галантно поклонившись, заявляет:
— Сэр, завтрак готов.
Василий усиленно мигает глазами. Боб заметил и продолжает:
— Мы не хотим лишать вас ежедневных удобств мистер Говард. (В сторону Василия). Василий, ложитесь на живот. Так. (Освобождает
В кабинете Василий рассказывает Бобу о проделке Говарда. Боб разлегся на кресле и смеется.
— Ну, и лисица. Но мы ей хвост подрубим. Нужно опередить Гуча и воспользоваться искусством Вильнея.
ВАСИЛИЙ сидит в кабинете Говарда и разговаривает с Сиднеем по телефону. — Это ни на что не похоже. Вы скрываете кампанию.
— Не волнуйтесь, мистер Сидней. Роберт Говард хозяин своего слова, когда говорит и раб слова, когда сказал. Во вторник, ровно в 12 часов приходит поезд из Чикаго, значит в четверть первого вы будете иметь документы на руках.
— Но ведь тогда их даже просмотреть не успеем.
— Это совершенно лишнее. Документы Говарда в просмотре не нуждаются. Вы сами прекрасно знаете.
Сидней колеблется. Сидней ругается. Сидней кашляет в телефон. Василий уверяет с достоинством: Говард пунктуален, Говард ни одного дела не провалил. Вторник, так вторник, хотя бы все железнодорожники забастовали.
Сидней успокаивается. Сидней выспрашивает подробности. Сидней ухмыляется.
— Значит в четверть первого документы передаются второму секретарю министра в Сенате. Он ждет в машине № 23476, которая стоит против второго корпуса на углу. От него же получаете деньги.
— Ясно.
ЭДУАРД Вильней знал, что Роберт дуплеты предпочитает прямым ударам. Ему не раз приходилось быть той точкой борта, откуда прямой линией скатывался шар в лузу. Но он знал также, что вместе с шаром скатывался в ту же лузу туго набитый бумажник, в одном из отделений которого пряталось от любопытных взоров любителей и профессионалов его, вильнеевское благополучие.
Поэтому, когда он вскрыл телеграмму и прочел: «Приезжай немедленно с инструментами. Спешное дело. Говард», — он через полчаса с чемоданчиком был уже в экспрессе, бешено проглатывающем расстояние от Чикаго к Нью-Йорку. Ему открыл двери Василий.
— Старичок дома?
— Ясно. Ждет вас в кабинете.
Василий провел Вильнея в кабинет, где его встретил прием четырех «кольтов».
— Не беспокойтесь, — сказал Боб, — Ничего дурного мы не замышляем. На этот раз вы заработаете 15.000 долларов за маленький, но существенный пустячок.
Вильней был чрезвычайно удивлен, когда на его глазах были завязаны Василию ноги и руки, а длинноногий Боб вынес его из кабинета.
Через 10 минут Вильней был в курсе дела и приступил к работе.
Он хохотал, как истеричка.
— Да уберите вы ваш «кольт», — сказал он вдруг Бобу. — Сам Говард был бы в восторге от этого дела. Вы думаете в нашей работе остроумие играет последнюю роль. Это роковая ошибка —
— Продолжайте работать, — сухо ответил Боб.
— Мне бы еще фунта 3 гипса.
Боб послал одного из парней за гипсом.
ХЕРСТ был мрачен. Творилось что-то неладное. Все его 320 газет били тревогу. Херст был очень мрачен. Ему нужна во что бы то ни стало арена, где бы он мог жонглировать своими капиталами. «Союз кредитов России» парализовал его мускулы, сделав своими должниками членов правительства. Гартли Пан не жалел денег. Его агенты перерыли все Соединенные Штаты, но никаких путей к департаменту иностранных дел не намечалось. Официозная печать открыто заявляла о каких-то документах, которые министр, быть может завтра опубликует в Сенате.
Как на зло, Роберта не было. Роберт выехал в Россию, не предупредив куда, зачем, каким образом. Роберт подозрителен. Роберт определенно подозрителен. Его поездка в Россию стоит поездки трех, пяти, десяти миссий.
ВО вторник, в 10 часов утра, начался бой. Генеральный бой. Обе стороны устремили лучшие силы Подготовка была потрясающая. Блестящие экономисты с той и другой стороны обливались потом и чернилами.
В Сенат проникнуть можно было только чудом. (Для Боба с Василием свершению такого чуда помог второй секретарь министра).
Открыли бой сенаторы министра Херста. Это был сплошной потоп цифр. Здесь были цифры довоенные и послевоенные, дореволюционные и после революции, до 21 года и после 21 года.
Здесь были цифры и в сторону Англии и в сторону Франции и в сторону Италии.
Секретари шныряли в бумагах, под бумагами, над бумагами, подсовывая целые горы новых цифр…
Громы рукоплесканий, шум голосов и свист ласкали слух сенаторов не хуже Джаз-Банда.
Наконец сенаторы Херста утомились, опорожнились, утихли.
Был объявлен перерыв, после которого министр иностранных дел должен был дать свои объяснения.
— ЭТО все слова. Только слова. Мы не можем разговаривать с господами в одной руке у которых лавровая ветвь мира, а в другой спички для поджогов. (В это время секретарь подсовывает министру сургучом запечатанный конверт). — Я не буду, как это делают уважаемые противники, расточать вам красивые слова и сомнительные цифры. Я сразу приступлю к делу. Я дам вам возможность убедиться в том, что политика, проводимая правительством исторически неизбежна и верна. Я позволю себе прочесть эти документы, которые сами за себя говорят.
Министр распечатывает конверт и читает документы.
В зале напряженная тишина. На лицах сенаторов постепенно любопытство сменяется удивлением, удивление — оглушенностью, оглушенность — бесчувствием и кретинизмом.
И друзья и противники были подготовлены к сюрпризу, но такого рога изобилия никто не ожидал. Здесь были документы, устанавливающие получение обществом содействия профсоюзной организации от Коминтерна одного миллиона долларов, документы обличающие получение рабочими Союзами Соединенных Штатов для устройства революции 2-х милл. долларов. Получение представителей рабочей партии 500.000 долларов на оборудование фальшивомонетной фабрики.