Журнал «Если», 1992 № 03
Шрифт:
На улице Патрициев, недалеко от лагеря преторианцев, Мартину пришла в голову идея. Он дал команду продолжать марш, а сам направил лошадь наверх к Эсквилину.
Из дома Анция вышла Доротея.
— Мартинус! — вскричала она. — Ты опять куда-то уезжаешь?
— Увы, да.
— Мы не видели тебя целую вечность! Всякий раз ты появляешься лишь на минутку, чтобы проститься, перед тем как вскочить на лошадь и куда-то ускакать.
Пэдуэй беспомощно развел руками.
— Ничего, вот
— Нет, в библиотеке. Он очень огорчится, что не повидался с тобой.
— Передай ему привет и наилучшие пожелания.
— Опять война? Я слышала, Кровавый Иоанн разбил наши силы и вторгся в Италию.
— Похоже на то.
— Ты будешь участвовать в сражении?
— Возможно.
— Мартинус!.. Подожди минутку. — Доротея скрылась в доме и вышла с маленьким кожаным мешочком на веревочке. — Вот, лучшее средство для победы над врагом.
— А что это?
— Кусочек черепа святого Поликарпа.
Брови Пэдуэя поползли вверх.
— Ты веришь в его действенность?
— Безусловно! Он обошелся моей матери в такую сумму, что просто обязан быть настоящим.
И Доротея собственными руками надела мешочек ему на шею.
Пэдуэю не приходило в голову, что образованная девушка может серьезно относиться к суевериям. В то же время он был тронут.
— Спасибо, дорогая, благодарю тебя от всей души. Но есть нечто более ценное для меня…
— Что же?
— Вот это.
Он поцеловал ее в губы и вскочил на лошадь. Доротея застыла с удивленным, однако вовсе не обиженным видом. Пэдуэй решительно направил коня вверх по улице, обернулся, чтобы помахать рукой и… едва не вылетел из седла, когда лошадь резко остановилась перед появившейся из-за угла повозкой.
— Иисус Христос и дева Мария! — истошно закричал возница.
— Смотри, куда едешь, а не ворон считай! Святой Петр, святой Павел, святой Иоанн…
Когда список апостолов был исчерпан, Пэдуэй пришел в себя и оглянулся. Улица была пуста. Мартину хотелось верить, что Доротея не видела этого неприятного инцидента, омрачившего столь красивое прощание.
ГЛАВА 17
Пэдуэй привел армию в Беневенто в конце мая. Численность ее понемногу росла по мере того, как остатки войск Урии стекались на север. К примеру, только этим утром фуражиры обнаружили трех готов, уютно устроившихся на местной ферме и, несмотря на протесты хозяина, собиравшихся сидеть там в тепле и комфорте до конца войны. Они тоже влились в ряды сражающихся, хотя и не совсем добровольно.
Посылая гонцов через Апеннины к телеграфным станциям, которые еще не попали в руки врага, Пэдуэй следил за передвижениями
Пэдуэй рассчитывал настичь византийцев в районе Капуи и атаковать их с тыла на марше, в то время как Велизарий — если, разумеется, ничего не случилось — должен был двигаться со стороны Рима и нанести противнику удар во фронт.
Где-то между Пэдуэем и Адриатикой проклинающий все на свете Гударет сопровождал обоз с пиками и торопливо отпечатанными листовками, возвещающими освобождение колонов. Пики были извлечены из погребов, а частью наспех сделаны из металлических оград. Готские арсеналы в Павии, Вероне и других северных городах располагались слишком далеко от места решающих событий.
Весть об освобождении колонов распространялась как лесной пожар. Крестьяне поднялись по всей южной Италии. Но они только жгли и грабили поместья землевладельцев и вовсе не рвались сразиться с захватчиком.
Все же несколько тысяч добровольцев присоединились к войскам. Глядя на галдящую разношерстную толпу плетущихся позади колонны крестьян, вооруженных старыми проржавленными мечами, а то и просто вилами, Пэдуэй невольно сомневался, будет ли это пополнение подмогой для армии или скорее обузой.
Беневенто стоял на небольшой возвышенности у слияния рек Саббато и Калоре. На спуске в город Пэдуэй заметил группу готов, привалившихся спинами к стене дома; один из них показался ему знакомым. Мартин подъехал ближе и вскричал:
— Дагалайф!
Офицер поднял затуманенный взгляд.
— Hails, — безжизненно произнес он. Голова его была перебинтована, на месте левого уха чернело пятно засохшей крови. — Мы услышали, что вы на подходе, и решили дождаться.
— Где Невитта?
— Отец убит.
— Что?.. — Пэдуэй застыл, ошеломленный, потом произнес: — О черт, один из немногих моих друзей…
— Я знаю. Он погиб, как настоящий гот.
Пэдуэй тяжело вздохнул и отправился размещать войска. Дагалайф остался сидеть на месте, тупо глядя перед собой.
В Беневенто они прождали сутки. От Велизария никаких новостей не поступало; оставалось лишь вести отвлекающие боевые действия, чтобы до прибытия подкреплений задержать Кровавого Иоанна в южной Италии.
Намереваясь догнать византийцев, Пэдуэй с довольно крупными силами конных лучников отправился вслед за ними на север, оставив пехоту в Беневенто.
— Ах, хозяин, не правда ли, чудесные цветы? — произнес ехавший рядом Фритарик. — Они напоминают мне прелесть садов в моем прекрасном карфагенском имении…