Журнал «Если», 1993 № 02
Шрифт:
Где-то в глубине корабля прозвучал сдавленный рокот, на который через несколько секунд отозвалось короткое скрипящее крещендо. При таком освещении Лопух всегда чувствовал себя неуютно. Он обслужил еще пару любителей пропустить стаканчик, впарив им порцию лунной настойки за двойную цену. Только он успел пристроиться перекусить, как Ким выбрал время продемонстрировать ему пойманную мышь. Лопух подавил внезапный прилив тошноты, но настроение было испорчено.
Нечто дородное, с выпяченным животом, вползло через зеленый люк и тяжело протащило себя к ротонде по натянутым канатам.
— Док! — радостно воскликнул Лопух. Терзавшие его беспокойство и отчаяние мгновенно улетучились, а рука сама по себе выудила прохладный пакет лунной браги. Несмотря на переполнявшие его эмоции и рвущееся наружу восторженное возбуждение, Лопух только и смог изречь банальность:
— Неважная ночка была на Спятницу, да, Док? Вампиры всякие и…
— И другая чепуха из суеверий мнительных невежд, которая, как приливная волна, прибывает с каждым солнечником, а убывать отказывается, — с добродушной бесцеремонностью закончил за него старчески надтреснутый голос. — Хотя, я полагаю, не стоит лишать тебя твоих иллюзий, Лопух, даже самых страшных. Так уж устроено — жизнь коротка и не следует ее отравлять. А порок на «Ковчеге» процветает и торжествует… Дач:, божественный напиток, изысканно услаждает миндалины.
Наконец Лопух вспомнил главное. Запустив руку глубоко за пазуху и загораживаясь спиной от взглядов бражников, он извлек из потайного внутрен него кармана своей матросской робы узкий черный футляр.
— Вот, Док, — прошептал он, — это вы потеряли в прошлую Забавницу.
— Черт побери, до чего же я докатился! Вероятно, я опять начал смешивать настойку с брагой,
да?
— Вы правы, Док. Но футляр вы не теряли. Его украл Граф или одна из его девиц, которые так и льнули к вам весь вечер. И тогда я… я вытащил его из кармана Графа. Вот так, а еще я утаил его от Риксенды и Графа, когда они явились за ним сегодня утром.
Лопух почувствовал, как его начинает бить нервная дрожь. Перегнувшись через стойку бара, он хрипло прошептал:
— Сделай мне хорошие глаза, Док! — и на одном дыхании тут же выпалил: —…И зубы!
После тягостной паузы Док с сентиментальной грустью вздохнул:
— В старые добрые времена это было сделать легко. Они умели проводить трансплантацию глаз, могли регенерировать внутричерепные нервные окончания и даже восстанавливать зрительное восприятие при повреждении мозга. А операции по вживлению корней зубов считались пустячными и доверялись даже ординаторам-новичкам. Но сейчас… Что бы там ни было, я дал обещание, и — пусть в результате ты будешь чувствовать себя не особенно комфортно, а методика лечения окажется примитивной и архаичной — твою просьбу я выполню, хотя… — и он оборвал себя на печальной ноте, свидетельствующей о суетности жизни и бесполезности бытия.
— Старые добрые времена, — прошипел один из бражников своему соседу. — Никак колдует!
— Колдует — лютует! — вторил ему его собутыльник в том же духе. —
Третий бражник, опасаясь сглаза, шепеляво присвистнул, пытаясь изобразить шум ветра.
Лопух подергал Дока за свободно свисающий рукав черного джемпера.
— Док, вы ведь обещали. Я хочу зорко видеть, сильно кусать!
Док сочувственно положил свою морщинистую лапу на плечо Лопуха.
— Чем зорче ты будешь видеть, — произнес он мягко, — тем больше несчастий тебе это принесет. Поверь мне, жизнь гораздо легче терпеть, если наблюдаешь ее сквозь дымку, не менее важно смягчать мысли, затуманивая их бражкой или настойкой… Еще одну, с твоего позволения.
— А я сегодня утром завязал с лунной настойкой, Док, — похвалился Лопух, передавая новый пакет.
Док грустно улыбнулся.
— Многие имеют обыкновение завязывать утром Трудельника и снова начинать с приходом Забавницы.
— Только не я, Док! Кроме того, — продолжал Лопух прерванный спор, — и Корчмарь, и Граф, и все его девушки, даже Сюзи, зорко видят, но совсем не похожи на несчастных.
— Открою тебе один маленький секрет, дружище, — возразил Док. — Корчмарь, Граф и девушки — зомби. Да, да, даже Граф со всем своим коварством и властью. «Ковчег» им заменяет Вселенную.
— А разве это на самом деле не так?
Проигнорировав вопрос Лопуха, Док продолжал:
— Но ты не сможешь стать таким, как они, Лопух. Тебе захочется узнать больше. И тогда — каким бы жалким и бесталанным ты себя ни чувствовал — ты станешь гораздо несчастнее.
— Мне все равно, Док, — ответил Лопух и с упреком повторил. — Вы ведь обещали, Док.
Серые бляшки глаз Дока, погрузившегося в глубокое раздумье, почти исчезли в зарослях. Затем он сказал:
— А как ты посмотришь на такое предложение, Лопух? Известно, что лунная настойка, помимо облегчения и веселья, приносит боль и страдания. А теперь, предположим, утром каждого Трудельника и в полдень каждого Бездельника я буду приносить тебе по крошечной таблетке, которая даст тебе все положительные эффекты, даруемые лунной настойкой, но при этом без побочных явлений. Одна такая штучка лежит в этом футляре. Можешь попробовать и потом дашь ответ. А вечером каждой Забавницы я буду приносить тебе другую пилюлю, после которой ты будешь спать как убитый, не мучаясь кошмарами. Это в сто раз лучше любых глаз и зубов. Поразмысли на досуге.
Пока Лопух переваривал предложение, снизу сквозняком принесло Кима. Он оценивающе изучил Дока своими близко посаженными зелеными огоньками.
— Иссскреннейшшее почччтение, сссэр! — прошипел кот. — Меня зззовут Ким.
Док ответил:
— Взаимно, взаимно, сэр. Да сопутствует вам вечное мышиное изобилие. — Он нежно приласкал кота, поглаживая от подбородка к груди. Его голос снова обрел мечтательность. — В старые добрые времена все коты умели говорить, а не только отдельные феномены. Все, абсолютно все кошачье племя было говорящим. И многие собаки — прошу прощения за бестактность, уважаемый Ким. Ну, а уж дельфины, киты и приматы…