Журнал «Если», 1994 № 03
Шрифт:
Однако сделали они это, по всей видимости, уже после взрыва в храме, отправки ультиматума и, быть может, покушения на Эверарда — то есть «после» с точки зрения их мировых линий, их опыта. Найти такую мишень, как он, было, наверное, нетрудно — равно как и снарядить убийцу. Книги, написанные учеными Тира, доступны всем. Видимо, первоначальная выходка убедила Варагана в осуществимости всего плана. Рассудив, что потраченное время и усилия будут здесь оправданы, он решил раздобыть подробные сведения о Тире — такие, какие редко попадают в книги — для того, чтобы уничтожение этого сообщества было полным и окончательным.
Когда Вараган и его приспешники сочли, что изучили уже все, что, по их мнению, требовалось, они покинули Усу обычным для того времени способом, дабы не возбудить в народе слухи, которые могли распространиться и со временем дать подсказку Патрулю. По той же причине (чтобы о них поскорее забыли) преступники хотели, чтобы их считали погибшими.
Чем и объясняется дата отплытия, на которой они настояли: разведывательный полет во времени наверняка обнаружил, что в тот день разразится шторм. Члены банды, которые должны были подобрать их, разрушили энергетическими лучами корабль и убрали свидетелей. Гизго остался в живых по чистой случайности, иначе они замели бы следы почти полностью. И то сказать: без помощи Сараи Эверард, скорее всего, никогда не узнал бы об этих «синимах» и их «трагической кончине».
Поскольку время демонстрационной атаки приближалось, Вараган «заранее» послал людей со своей базы следить за штаб-квартирой Патруля в Тире. А если удастся опознать и устранить одного или нескольких независимых агентов — редких и ценимых, — тем лучше! Тем больше вероятность того, что экзальтационисты получат желаемое — будь то трансмутатор материи или разрушение будущего. (Для Варагана, думал Эверард, нет никакой разницы.) И то, и другое удовлетворило бы его жажду власти.
Однако Эверард напал на след. Можно было спускать гончих Патруля…
«Или еще рано?»
Он пожевал в задумчивости свой кельтский ус и не к месту подумал о том, как будет приятно сбрить этот чертов лишайник, когда операция завершиться.
«А завершится ли она?»
Превзойти Варагана числом, превзойти оружием вовсе не обязательно означало переиграть его. План он разработал действительно гениальный.
Проблема заключалась в том, что у финикийцев не было ни часов, ни навигационных инструментов. Гизго не мог определить время катастрофы точнее — а это плюс-минус несколько дней, — равно как и не мог указать точное место, где корабль постигла беда. Следовательно, и Эверард не мог предложить Патрулю точные временные-пространственные координаты.
Конечно, Патруль способен установить дату, да и курс на Кипр был хорошо известен. Но для получения более точных сведений необходимо поддерживать наблюдение за кораблем с летательного аппарата неподалеку. А у врагов наверняка имеются приборы обнаружения, которые предупредят их о слежке. И пилоты, которые должны утопить судно и забрать группу Варагана, успеют приготовиться к бою. Чтобы выполнить свою задачу, им нужно всего несколько минут, а затем они снова исчезнут без следа.
Хуже того, они вполне могут отказаться от этой части плана, выждать более благоприятного момента для возвращения своей разведывательной группы — или, наоборот, сделать это несколько раньше, например, еще до отплытия. И в том, и в другом случае Гизго лишился бы своих воспоминаний. След, обнаруженный патрульным с таким трудом, просто перестал бы существовать. Возможно, последствия такого парадокса для Истории будут незначительны, но кто знает?
По тем же причинам — аннулирование улик и возможные возмущения в пространственно-временном континууме — Патруль не мог упредить план Варагана. Например, спикировать на корабль и арестовать его пассажиров еще до того, как разразится буря и появятся экзальтационисты.
И слоновую кость, и обвили, и мелимое».
«Похоже, что наш единственный шанс победить — это появиться именно там, где будут находиться они, причем именно в том промежутке времени в пять минут или менее, когда пилоты нападут на корабль. Но как их засечь, не насторожив?»
— Мне кажется, — сказал Пум, — что мой повелитель готовится к сражению — к битве в странном царстве, чьи волшебники — враги моего повелителя.
«Неужели я настолько прозрачен?»
— Да, возможно, — ответил Эверард. — Но сначала я хотел бы хорошо вознаградить тебя за верную службу.
Мальчишка схватил его за рукав.
— Повелитель, — взмолился он, — позволь твоему слуге последовать за тобой.
Изумленный, Эверард остановился.
— Что?
— Я не хочу разлучаться с моим хозяином! — воскликнул Пум. На глазах у него блеснули слезы. — Уж лучше мне умереть рядом с ним — да, пусть демоны низвергнут меня в преисподнюю, — чем возвратиться к той тараканьей жизни, из которой он меня вытащил. Скажи только, что я должен сделать. Ты же знаешь, я все схватываю на лету. Я ничего не испугаюсь!
«Ей-богу, я верю, что на сей раз его пыл вполне искренен. Но, конечно, об этом не может быть и речи.»
«Не может?» Эверард остановился, будто громом пораженный.
Мгновенно поняв его сомнения, Пум запрыгал перед ним, смеясь и плача одновременно.
— Мой повелитель сделает это, мой повелитель возьмет меня с собой!
«И может быть, может быть, после того, как все закончится — если он останется в живых — у нас появится очень ценное приобретение.»
— Это очень опасно, — медленно сказал Эверард.
— Более того, я предвижу такие обстоятельства, что способны обратить в бегство самых стойких воинов. А еще раньше тебе придется приобрести знания, которые не дано постичь даже мудрецам этого царства.
— Испытай меня, мой повелитель, — ответил Пум. Он вдруг стал совершенно серьезен.
— Испытаю! Пошли! — Эверард зашагал так быстро, что Пуму пришлось чуть не бежать за ним.
Подготовка Пума займет несколько дней — при условии, что он вообще с ней справится. Но это не страшно. В любом случае, чтобы собрать необходимые сведения и организовать группу захвата, потребуется какое-то время. И кроме того, эти дни ему скрасит Бронвен. Эверард не мог знать, останется ли в живых он сам. Так почему бы не подарить себе и Бронвен немного радости?