Журнал «Если», 1994 № 10
Шрифт:
Я глубоко вздохнул.
Было невыносимо жарко. Два знойных летних полдня одновременно. Два кроваво-красных солнца застыли в раскаленном небе. Я стоял на мягком зеленом газоне, до горизонта покрывающем плоскую, как стол, равнину. Удивительно, но ноги не чувствовали прохлады травы. Я посмотрел вниз. Это была не трава, а пыль. Раскаленная зеленая пыль.
Метрах в трех, изумленно выпучив на меня глаза, стоял гладиатор. Ростом он был не меньше двух метров, бронзовая кожа, бугры мускулов, в руке — длинный сверкающий меч.
Я улыбнулся.
— А ты быстро загораешь, старина, — сказал я.
— Пару минут назад ты был бледным, как овечка.
Гладиатор заслонил глаза от двойного солнца.
— Ужель Гарор опять тщится ввергнуть меня в безумие? Обитатель Земли, здесь, на равнинах Истака?! Или я и впрямь лишился рассудка?
Голос у него был глубоким, красиво модулированным.
— Там, откуда я прибыл, эта идея все больше овладевает массами, — сказал я. — В смысле, что ты малость того.
Мой голос звучал совершенно обычно. Вообще же, если не считать исключительно удушающей жары, я чувствовал себя неплохо.
Помните сновидения на границе сна и бодрствования, когда еще можно управлять своими ощущениями? Сейчас я испытывал нечто подобное. Теперь я понимал, что имел в виду Стив, говоря, что я смогу импровизировать. Я оглядел себя. Твидовый костюм, туфли на толстой подошве — ну да, так я и был одет, когда прибыл в больницу. Но в этом пекле, придуманном Красвеллом, не помешало бы что-нибудь полегче.
Сандалии? Отлично! На моих ногах оказались сандалии.
Я расхохотался. Я ведь чуть было не принял его правил игры!
— Слушай, ты не будешь возражать, если я выключу одно солнце? — спросил я. — Жарковато что-то.
Я сурово взглянул на солнце, и оно исчезло.
Гладиатор поднял свой меч.
— Ты — Гарор! — воскликнул он. — Но все твое волшебство не в силах спасти тебя! — Он ринулся вперед. Сверкающий меч взвился в воздух над моей головой. Пришлось соображать быстро.
Меч лязгнул и круто отскочил от моей стандартной армейской каски. Последний раз я надевал это симпатичное изделие из легированной стали довольно давно, но был уверен, что меч-то она остановит.
Я снял каску.
— А теперь послушай, Маршем Красвелл, — сказал я. — Меня зовут Питер Парнелл, я из воскресной «Стар», и я…
Красвелл взглянул на меня поверх лезвия, мускулы его расслабились, и в глазах появилось такое выражение, будто он меня вспомнил.
— Постой! Я понял, кто ты! Ты Неллпар Ретип, — Человек Семи Лун! Ты явился сюда, чтобы вместе со мною биться против тирании Змея и его нечестивой союзницы — чародейки Гарор. Рад приветствовать тебя, друг!
Он протянул мне огромную бронзовую руку. Я пожал ее.
Я не верил своим глазам — он ухитрился вставить меня в свою историю! Ладно, это было даже забавно. Я постарался собраться. До сих пор мало кому удавалось меня переиграть. А его все несло:
— Мои соратники, Докмены Синих Холмов, — только что пали в кровавой битве. С ними вместе мы преодолели многие препятствия в поисках Алмаза среди равнин Истака… но все это тебе, я думаю, ведомо.
— Допустим, — кивнул я. — И что у нас намечается дальше? — Он повернулся и указал рукой куда-то вдаль.
— Вот картина, способная вселить ужас даже в мое сердце! Гарор вновь жаждет боя, она выслала против нас полчища Ларков — тварей из Верхнего Мира, которые силою ее чар ввергнуты в зловещий симбиоз с инопланетным разумом. Они неуязвимы для обычного человека, но их можно поразить моим Мечом или же твоими чарами, могучий маг Неллпар Семи Лун! Так сразимся же с ними! Сразимся — и победим! — В нашу сторону до пыльной равнине действительно двигалась шеренга… э-э… каких-то тварей. Мой словарный запас явно беднее фантазии Красвелла. Огромные, светящиеся, они то ли летели, то ли двигались длинными прыжками, а выглядели… Одним словом, мне захотелось поискать умывальник, чтобы отплеваться и прополоскать рот. Умывальник возник прямо из воздуха — с мылом, полотенцем и прочими причиндалами. Полный комплект. Я его тут же развеял и уставился в зеленую пыль, пытаясь что-нибудь придумать.
Пару секунд телефонная будка как бы колыхалась в воздухе, потом я ее зафиксировал и заорал в трубку:
— Алло, полиция? Пришлите спецнаряд! Да! Срочно!
Когда я вышел из будки, Красвелл крутил мечом над головой и издавал воинственные вопли. Он готовился достойно встретить чудовищ.
С противоположной стороны донесся нарастающий вой полицейских сирен. С полдюжины фургонов, ревущих так, что зеленая пыль закручивалась смерчиками, затормозили у моей телефонной будки. Первый нью-йоркский полицейский, выскочивший из машины, выглядел точь-в-точь как настоящий.
Это оказался Майк О’Фаолин — самый большой, сильный и добродушный полисмен из всех, кого я знаю.
— Майк, — сказал я ему и ткнул пальцем в сторону тварей, — не мог бы ты с ними разобраться?
— С этими-то?.. Моим ребятам здесь работы минут на пять, — ответил Майк, поправил фуражку, подтянул пояс и принялся командовать. Красвелл оторопело наблюдал, как полицейские выскакивают из машин и растягиваются цепью. — Он пошатнулся и прикрыл глаза руками.
— Это безумие! — прошептал он. — Безумие! Что ты делаешь? — Окружавшая нас пустыня словно подернулась рябью. Солнце померкло, и сквозь зеленую полутьму я различил контуры двух кроватей и двух человек, лежащих на них. Затем Красвелл открыл глаза.
Шагов за двадцать от полицейских чудища начали уменьшаться. Когда они приблизились к патрульным, то стали уже ростом с человека и в два счета были приведены в чувство ударами дубинок по шипастым мордам. Их пошвыряли в фургоны, после чего колонна машин уехала куда-то вдаль по равнине.
Майк остался. Я сказал:
— Спасибо, старик. Если хочешь, я достану тебе пару билетов на завтрашний матч.
— То что надо, Пит! Завтра у меня как раз выходной.
Черт, а как теперь домой-то попасть? — Я распахнул дверь телефонной будки.