Журнал «Если», 1995 № 05
Шрифт:
Год 1993-й продолжился повестью Валентины Калининой «Планета-Мечта» (2–3»93). При желании это можно представить «социальной фантастикой». Наблюдается что-то социально движущееся. Например, освободительные движения, ПОД-спудные и НАД. Естественно, все это приправлено Оруэллом и Хаксли. Но больше всего бросается в глаза фон, на котором все это малоудобно разложено: шпаги, бластеры, короли, зеки, черти и романтическая любовь. В общем-то, в повести, если очень захотеть, можно даже найти рациональное зерно. А отыскав его, пожалеть: ну не сможет никакое мало-мальски рациональное зерно вырасти на такой эстетической почве.
В следующем номере (4»93) напечатана прекрасная повесть Василия Щепетнева «Тот, кто не спит». КГБ в пятидесятых годах ставит социальный эксперимент: а что было бы, если бы наиболее выносливая часть советского народа пережила ядерную бомбардировку? Вряд ли эту задумку кто-нибудь сочтет очень уж оригинальной. Повесть, однако, выглядит необычно, чему причиной, пожалуй, форма: достойный культурный триллер.
Далее (в номере 7»93) последовала подборка рассказов отечественных авторов. «Родительский день» Михаила Немченко — излишне патетическая зарисовка о том, как нужно чтить свои корни. Видимо, автор полагает, что от повторения эта мысль станет менее банальной. «Мумия» Андрея Лазарчука в комментариях не нуждается — премии «Бронзовая улитка» и «Интерпресскон» достаточно весомы и каждая в отдельности, а уж вместе… И, наконец, «Лабиринт» Абдулхака Закирова — превосходный, на мой взгляд, философский рассказ на темы древнегреческой мифологии.
В номерах 8-м и 9-м за 1993 год «Следопыт» напечатал еще одну повесть покойного Владимира Фирсова — «Сказание о Четвертой Луне». Честно говоря, трудно поверить, что она написана в 1969 году. Повесть современна даже сейчас, когда тоталитаризм уже забит демократическими сапогами до тяжелой икоты, а выйди эта повесть в 1987-м, скажем, то стоять бы ей наравне с «Невозвращенцем» Александра Кабакова…
Параллельная реальность. Автоматы и мечи. Империя, владыка которой бессмертен до тех пор, пока каждый день выпивает жизнь одного из своих подданных. Ежедневные казни — decapito — перестали быть зрелищем даже для обывателей. Отрубленные головы бережно, как книги в библиотеке, хранятся на полках в специальном отделении дворца…
Повествование ведется от лица одной из таких голов, возвращенной к жизни на чужом теле.
Жажда мести, заговор, революция…
Наконец-то (сколько лет прошло со времени публикации повести «Срубить крест»!) мы видим, как этот автор мог писать… Остается только гадать, сколько шедевров осталось им не написанными из-за того, что они все равно не были бы востребованы своим временем…
По контрасту с повестью Фирсова, рассказ Сергея Другаля «Чужие обычаи»(9»93) — космическая НФ, написанная в ярком «другалевском» стиле. Команда первооткрывателей высаживается на свеженькую планету и принимается устанавливать взаимопонимание с местным первобытным населением. Судя по тому, как ребята это делают, методология процедуры контакта на Земле еще не разработана. Контактеры просто развлекаются — и заодно развлекают читателя. Один герой, установив несоответствие обычаев планеты общечеловеческим нормам, начинает активную профессорскую деятельность, за что и получает яйцом по голове. Другой, установив то же самое, принимает чужие обычаи как данность и успешно (до полной потери гуманистической идеологии) вливается в первобытный коллектив. Словом, все это забавно и даже весело.
Помня, что время не стоит на месте — и авторы иногда тоже, — я постарался забыть о разочаровании от «Охоты на Большую Медведицу», первой опубликованной повести Алексея Иванова, и приступил к его новому программному произведению, которое называется «Корабли и Галактика» (10–12»93). И сразу же обрадовался: мне показалось, что у автора появилось чувство юмора. Ну что еще я мог подумать, если с первых строк стало ясно, что я читаю классическую по форме космическую оперу, нарочито патетическую и выспренную, да еще и с великолепными пародийными эпизодами — одно описание космической крепости с подъемным мостом, контрфорсами и красно-кирпичными заплатами чего стоит! В общем, читаю, радуюсь и думаю, что все хорошо, только надо было автору для еще большего юмора писать вообще ВСЕ существительные с заглавной буквы — не только Корабли, Люди и Космос, а еще, скажем, Пульт, Антенна и Сопло. И вдруг замечаю — что-то не так. Оказывается, автор все эти пародийные прелести использует как антураж для серьезной космической оперы, насколько космическая опера вообще может быть серьезной. То есть это у Алексея Иванова эстетика такая: то, что я однозначно воспринимаю как пародию, он не менее однозначно воспринимает как изыск.
В жанре космической фантастики решает свою повесть и москвич Александр Громов. «Наработка на отказ» (2–4»94) — произведение о Человечестве, которое обречено бесконечно повторять свои ошибки, главная из которых — пренебрежение простой истиной: даже самая великая цель не оправдывает низменных средств. Действие повести разворачивается на чужой планете, которую колонизируют сразу несколько держав. Каждая делает это по-своему, но основное внимание автор обращает на одно поселение, давно ставшее самодостаточным социумом. Социум этот быстро ассимилирует новичков и семимильными шагами движется от относительной свободы к неприкрытому тоталитаризму.
В «Наработке на отказ» есть почти все, что хотелось бы видеть в добротно сделанном произведении массовой коммерческой (что не значит дурной) НФ — неходульный герой, изобретательно выписанный антураж, загадка. Несколько подкачал сюжет: автору, кажется, не хватает пока умения рассчитывать силы — на длинных литературных дистанциях он никак не может выдержать ритм повествования. Впрочем, это могут быть издержки технические — «Следопыт» напечатал повесть (роман?) в журнальном варианте… А в общем, могу только порадоваться, что в нашей фантастике появился новый много-обещающий автор.
И в 1993, и в 1994 году «Уральский следопыт» выходил судорожно. К декабрю здесь появился только четвертый номер. Увы. Обзор останавливается на пол-пути…
К сожалению, те же проблемы в наше время встают перед каждым периодическим изданием. Скажем, журнал «МОЛОДЕЖЬ И ФАНТАСТИКА» (Днепропетровск), выходящий под редакцией Александра Левенко с 1991 года, сейчас в своем активе имеет шесть номеров. Как это сумел сделать Левенко — загадка. Другим не удалось и такого.
В относительно свежих пятом и шестом номерах присутствуют несколько достойных упоминания произведений. Во-первых, в пятом номере закончилась, начатая еще в 1991 году публикация романа Анта Скаландиса «Катализ», эпического произведения жанра экспериментально-социальной фантастики. Роман был начат в 1981 году (что заметно, поскольку сначала трудновато разобраться: то ли автор пародирует советскую фантастику, то ли верно следует ее канонам), а закончен в начале девяностых. Ввиду столь длительных и тяжелых родов дитя получилось несколько странноватое (представьте, что получится, если смешать «Хищные вещи века» Стругацких с романом «Льды возвращаются» Казанцева и обильно разбавить этот коктейль коньяком). Пересказывать роман совершенно бессмысленно, зато имеет смысл сказать, что наши книгоиздатели в очередной раз дружно прохлопали Толстый Отечественный Фантастический Боевик, с чем я их и поздравляю.
Большую половину номера шестого занимает повесть Юлия Буркина и Сергея Лукьяненко «Сегодня, мама!». Нет никаких сомнений, что повесть эта будет принята на ура всеми любителями фантастики школьного возраста. Лукьяненко и Буркин написали веселую и озорную приключенческую историю с путешествиями во времени, в космосе, оживающими мумиями и бесшабашными малолетними героями. Исполнено все это как будто на едином дыхании, в сюжет вставлены, кажется, все общие знакомые соавторов (за некоторыми досадными исключениями). Сами соавторы изображены в повести а виде древнеегипетских персонажей — «старшего держателя подставки для копья младшего копейщика» и «младшего держателя ножен меча старшего мечника».
Теперь обратимся к журналу «Одессей» (Одесса), два номера которого вышли в 1993 гсщу. «Базовым» автором этого журнала оказался москвич Николай Александров. В первом номере напечатана его повесть «Лже…», во втором — «Футурляндия». И то, и другое написано в традициях той фантастики, которую принято именовать «советской» и которая обречена не быть переведенной за рубежом из-за обилия реалий, не понятных никому, кроме жителей бывшей одной шестой части суши…
«Лже…» — повесть о человеке, который обрел способность перевоплощаться в других людей. Карьере этого персонажа (начав с подзаборного бомжа, он дорос до Президента СССР) можно только посочувствовать. Продвижение по социальной лестнице сопровождалось множеством вкусных подробностей, которые, собственно, и составляют лучшие страницы повести. Для примера упомяну яркий эпизод с предвыборной кампанией главного героя, который стал депутатом, пообещав раскрыть тайну НЛО…