Журнал «Если», 1997 № 08
Шрифт:
— Чтоб я сдох! — Кипяток разочарованно покачал головой. — Сколько дней подряд я пытаюсь вызвать у нее это ощущение — а ей, оказывается, подавай летающий шар для боулинга!
— У тебя вечно одна пакость на уме! — с отвращением огрызнулась она.
— Я сам — сплошная пакость! — Кипяток нисколько не оскорбился. — Пакость — вообще святая мечта моих друзей и моя. А наше излюбленное местечко — сточная канава: квартплата необременительная, полиция обходит стороной, никто не пристает с вопросами, когда ты последний раз подавал налоговую декларацию.
Миранда
— А он симпатичный! Наверное, ему одиноко, он вроде как не уверен в себе. Даже уникумы иногда в себе сомневаются. Мы таскаем его по всей галактике, и никто ни разу не догадался спросить, чего ему хочется.
— Он не желает общаться. Или не способен, — заверил ее Рейл. — Я пытался.
— А как же это его излучение?
— Я не знаю точно, что это такое, но сомневаюсь, что это — форма коммуникации. Именно поэтому я так стремился переправить его на Пруфиллию, где могут как следует разобраться в подобных явлениях. — Он погрустнел. — А теперь, скорее всего, я уже никогда не увижу свой родной дом.
— Ситуация никому из нас не сулит радужных перспектив, — согласился Кервин. — Но теперь мы, по крайней мере, знаем, что изотаты говорили правду, понося противников. Они бы обошлись с нами лучше, чем эти зиканы.
— Это как посмотреть, — возразил Рейл. — Скорее, изотаты просто нас забыли, чего не скажешь о зиканах.
Кервин покосился на сплошную стену, из которой некоторое время назад появились их тюремщики.
— Ну, не знаю… У зиканов такой вид, что лучше бы и они нас забыли.
— Надеюсь, никто из вас не поверил их болтовне насчет того, что они нас отпустят, если мы поможем им разобраться с Измиром?
Кервин испуганно обернулся к брату.
— Почему?
— Опомнись! Они такие могучие, что мы кажемся им микробами. Никто не станет выбиваться из сил, чтобы осчастливить микробов. Изучил и убил.
— По крайней мере, Измир доволен, — заметил Рейл.
В объятиях у Миранды Астарах превратился в цепочку маленьких колечек, которая плотно обвилась вокруг ее тела. Каждое кольцо светилось по-своему: красным, оранжевым, зеленым, золотым, серебряным светом. У Миранды появилось новое платье.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил Кервин.
Миранда пребывала в безмятежном настроении.
— Прекрасно! Правда, мне идет? — Она сделала пируэт, демонстрируя «платье». — Он совершенно ничего не весит. Он вроде как вообще ко мне не прикасается, хотя местами я чувствую пощипывание.
Кипяток снова застонал.
— По-моему, я ему нравлюсь, — добавила она.
— Это точно, — проворчал младший брат Кервина. — Ты ведь ничего к нему не проявляешь: ни враждебности, ни тревоги, ни любопытства, вообще ничего. Наверное, ему самому интересно, что это за создание с ним рядом, у которого выше плеч один воздух. Так сказать, неисследованная территория.
Кервин повернулся к Рейлу и указал на белую стену.
— Сколько времени они, по-вашему, нам дадут?
— Понятия не имею. Видимо,
— И мне. — Кипяток взволнованно расхаживал по пятачку взад-вперед. — Тоскливо торчать в этой яме и ничего не знать.
— Перспективы у нас самые неважные, — рассудил пруфиллианец. — В случае победы зиканов мы обречены. Если они почувствуют, что проигрывают, то попытаются все уничтожить, чтобы ничего не попало в щупальца изотатов. — На его физиономии появилась слабая улыбка. — Хотелось бы мне понаблюдать, как они будут расправляться с Измиром.
— Не волнуйся, — сказал ему Кипяток, — эти слизняки вооружены до зубов.
Кервин наблюдал за Измиром, лениво обвившимся вокруг Миранды и меняющим при этом очертания и окраску.
— Возможно, зиканам известно нечто, неизвестное нам. Возможно, Измир обладает талантами и возможностями, о которых мы пока что не подозреваем.
— Вы не подозреваете и о половине, — раздался новый голос. Этот звук был таким же неожиданным, как и присутствие приземистого гуманоида, материализовавшегося в дальнем углу комнаты. Его сопровождали еще двое, не более трех футов роста. На одном был светло-зеленый костюм-тройка, на втором — шорты и сине-бурая рубаха с длинными рукавами, третий был облачен в пижонский костюм в крупную клетку, дополненный широким галстуком с изображением обнаженной девицы на ярко-красном фоне.
Физиономия Кервина расплылась в блаженной улыбке.
— Отлично! Теперь уже неважно, что учинят зиканы, потому что я наконец-то сошел с ума.
— Значит, это случилось со всеми нами, — сказал Рейл. — Я их тоже вижу.
Трое коротышек подошли ближе. Средний протянул руку.
— Позвольте представиться. Чахлый.
Не зная, как поступить, Кервин потряс миниатюрную ладонь и ощутил крепкое, хотя и не совсем обычное пожатие.
— Какие милые! — воскликнула Миранда, позволяя Измиру обвиваться вокруг нее, как ручному удаву.
— Тоже мне милашки! — фыркнул Кипяток. — Тут не до умиления. Где вы раздобыли эти клоунские наряды?
Человек в клетку, назвавшийся Оденоу, ответил:
— Мы постарались, чтобы наш облик был как можно безобиднее и привычнее для вас и не вызвал шока. С вас и так хватило потрясений.
Кервин прищурился.
— Откуда вы знаете про наши потрясения?
— Мы следим за вами с самого начала. Надеялись, что все уляжется и мы сумеем найти к вам более мягкий подход.
Третий коротышка помалкивал и только глазел на Миранду, вернее, не на нее саму, как догадывался Кервин, а на то, что ее обвивает.
— Но вместо этого все пошло в разнос, — закончил Оденоу.
— Правильное выражение, — одобрил Кервин. — Сначала двое оомемианов пытаются взять под арест шар для боулинга, а теперь за обладание им бьются две галактики.
— Этим дело далеко не исчерпывается, — сказал Чахлый. — Вы даже не представляете, насколько все сложнее.