Журнал «Если», 2001 № 03
Шрифт:
Вот с такими приятными мыслями Рейнард и заснул.
Он уже привык просыпаться на сырой земле, но всегда с ним были пять его копий. Сейчас пробуждение оказалось гораздо менее приятным — он один в лесу, рядом нет верных людей. Нет Королевского авангарда. Нет даже оруженосца и слуги, которые могли бы выполнить его поручения.
Рейнард почувствовал запах дыма, повернулся и увидел Эмбер, все в том же рваном платье. Женщина разводила костер. И он вспомнил долгий день Святого Варфоломея: от бешеной схватки у брода до побега с этой оборванкой. Он приподнялся на локте, размышляя
— Здравствуй, колдунья.
Эмбер улыбнулась и спросила:
— Желаете завтрак?
Завтрак состоял из очередной толстой таблетки, жареных лесных орехов и дождевой воды, которую удалось собрать в его шлем. Однако он почувствовал себя сытым и отдохнувшим. Рейнард избавился от необходимости подчиняться приказам, и его радовало, что он возвращается домой.
— Сегодня мы перейдем Сомму, — сказал он своей спутнице.
— Отлично, — Эмбер казалась довольной. — Я уже несколько дней пытаюсь это сделать.
Сидя на бревне, к которому она была прикована, ведьма продолжала делать вид, будто у нее есть выбор.
Рейнарду нравились ее удивительное упрямство и самонадеянность.
Эмбер тщательно протерла каждую деталь его доспехов, прежде чем он надел их на себя. Закончив, она отступила назад — насколько позволяла цепь, — чтобы оценить свою работу.
— Мой рыцарь в сияющих латах, — сказала Эмбер.
Рейнард поблагодарил ее и вскочил в седло. Она протянула ему бревно, после чего села на круп Купидона за спиной Рейнарда. В дальнем конце лощины заросли лесного ореха перемежались дубами. Именно здесь Эмбер собирала орехи. Рейнард нашел тропинку, которая привела их к ручью возле какого-то крестьянского пастбища. Вскоре они уже остановились около небольшой лачуги. Рейнард спешился и потребовал у хозяев мяса, вина и топор. Испуганная крестьянская семья поспешила выполнить его приказ. Шутка ли, из леса выехал рыцарь в доспехах со странным бревном и женщиной в крестьянском платье — очень необычное зрелище. Они отдали ему несколько колбас и глиняный кувшин с сидром, а потом принесли огромный топор дровосека.
Положив цепь Эмбер на бревно, рыцарь сказал:
— Не смотри. И ради собственной ноги — не дергайся.
Она отвернулась, глядя на далекие кроны деревьев. Рейнард взмахнул топором, лезвие описало длинную сверкающую дугу и перерубило цепь в дюйме от щиколотки.
Эмбер опустила глаза и увидела, что нога не пострадала.
— Ловко…
— Это я умею делать лучше всего.
Он сказал чистейшую правду. Всю свою жизнь Рейнард только и делал, что рубил направо и налево острой сталью.
Вернув топор крестьянам, он вскочил в седло и протянул руку Эмбер.
— Вы не собираетесь им заплатить? — спросила она.
— За что?
Он ведь вернул топор!
— Отдайте мне хотя бы часть того, что я у вас выиграла, — попросила Эмбер, протягивая ладонь.
Вытащив несколько серебряных монет из седельной сумки, Рейнард молча наблюдал за тем, как она раздает деньги всему семейству, расплачиваясь за колбасу и сидр. Когда они брали монетку, Эмбер касалась их рук своим жезлом. Рейнард нахмурился, он предвидел новые неприятности. Крестьяне с подозрением смотрели на странную женщину, но боялись рыцаря и хотели получить свои деньги. Когда Эмбер закончила, они вновь пустились в путь. Теперь о кандалах напоминал лишь ножной браслет, на котором болталось единственное звено цепи, поблескивая на солнце.
Рейнард скакал вниз по течению, чтобы перейти Сомму по мало известному броду. Дорога и заболоченные берега казались необычно пустынными. Помимо свежих куч конского навоза, ничто не указывало на присутствие двух армий, маршировавших вдоль Соммы — одна пыталась перейти на противоположную сторону, другая всячески ей препятствовала.
Возле брода никого не оказалось. Пикардийцы ушли: после того как король Эдуард форсировал Сомму, охранять броды не было смысла. Рейнард направил своего боевого коня в реку. Вскоре они почувствовали, что вода добралась до стремян, и Эмбер пришлось поднять ноги. Теперь вздувшаяся после дождей река доходила до наголенников Рейнарда, но, к счастью, вскоре пошла на спад. Через несколько минут Купидон, отфыркиваясь, вышел на берег.
— Получилось! — радостно воскликнула Эмбер.
Рейнард ликовал не меньше своей спутницы. Ведь он практически добрался до дома. Перед ними расстилался лес, а дальше начиналось его поместье Фонтен-сюр-Мэй. Он знал каждую тропинку в лесу, но не стал ничего говорить Эмбер, решив сделать ей сюрприз.
— Расскажи мне о Монтане, — попросил он.
— Это большая страна, почти такая же большая, как Франция, там много открытых пространств и гор, а в некоторых местах земля такая плоская, что кажется, будто вокруг тебя лишь бесконечное небо и равнина. Страна с огромным небом.
— Так почему же ты ее покинула?
— Чтобы не причинить вреда.
— Не понимаю…
Эмбер вздохнула и положила голову ему на спину. Рейнард чувствовал, что естественная правдивость борется в ней с какими-то сомнениями. Нечто огромное и жуткое мешало ей ответить на его вопрос.
— Я не могу сказать, не нарушив правила.
— Но ты же нарушила правила, когда без разрешения лечила людей. — Он вспомнил их утреннее посещение деревушки.
— Лечение принесет им пользу. А вам новое знание не даст ничего хорошего. В некотором смысле оно даже может причинить серьезный вред.
— И тебе было необходимо перебраться на другой берег Соммы, чтобы сделать то, что ты обязана сделать? — После первого побега пикардийцы поймали ее у брода.
— Теперь я обязана вам еще и за это. — Она прижалась к его доспехам.
Почему знание может причинить ему вред? Зачем Эмбер так стремилась перебраться на северный берег Соммы? Сегодня пятница, Ночь Ведьм. Может быть, она собирается принять участие в какой-то тайной встрече? Шабаш ведьм? Ну, у него свои планы. Теперь они в его лесу. Возможно, он напрасно освободил ее от бревна. Впрочем, вряд ли Эмбер вновь попробует от него сбежать. Во всяком случае, не из этого леса.
Купидон медленно трусил по тропинке. Один раз они сделали привал, чтобы поесть колбасы и выпить сидра. Казалось, Эмбер больше никуда не торопится, а просто счастлива от ощущения свободы. Она улыбалась, разговаривая с ним, ей явно нравилось его общество. Когда они собрались продолжить путь, Эмбер похлопала по крупу скакуна и спросила:
— Как вы его зовете?
— Купидон, — ответил Рейнард и взял в руки поводья.
— Как вы романтичны, — заявила Эмбер. — Назвать коня в честь бога любви…