Журнал «Если», 2002 № 07
Шрифт:
Рецензии
Владимир ХЛУМОВ
РОКОВЫЕ ПИСЬМЕНА
Москва: Вече, 2002. — 400 с.
(Серия «Жестокая реальность»).
7000 экз.
Этот автор не вписывается в привычные читателю и издателю каноны стандартной
Сборник «Роковые письмена» содержит как старые вещи автора («Санаторий», «Кулповский меморандум», «Театр одного зрителя»), так и новое произведение — «Прелесть». Подзаголовок «Повесть о Новом Человеке» весьма точен — речь действительно идет о пришествии героя, который якобы несет принципиальное обновление, новое мышление, спасение… короче, все в духе идеологии «New Аgе». А с христианской точки зрения, Вадим — один из кандидатов в антихристы. Его воля действительно начинает искривлять реальность, для него не проблема превратить человека в насекомое (привет Пелевину!), он, в духе философии Карлоса Кастанеды, способен, перемещая «точку сборки», менять «описание мира», а стало быть, творить впечатляющие чудеса. Такой вот мексиканский кактус вырос на российском суглинке. Кажется, еще немного, еще чуть-чуть — и у него получится. Но… По существу, «Прелесть» — это ответ на вызов «Эры Водолея», причем ответ на современном языке. За которым, однако, стоят вневременные истины.
Что касается старых произведений, то они, конечно, проигрывают на фоне «Прелести». «Санаторий» — типичная антитоталитарная повесть перестроечных времен. Теперь мы уже знаем, где сердце спрута. А что дальше? То же самое — «Кулповский меморандум» или «Мезозойская история».
Но если изменить направление взгляда — увидим, как авторская мысль движется от временного к вечному.
Барри ЛОНГИЕР
ВРАГ МОЙ
Москва: ACT, 2002. — 637 с.
Пер. с англ. А. Кабалкина, Н. Евдокимовой.
(Серия «Золотая библиотека фантастики»).
15 000 экз.
Большинство отечественных любителей фантастики знают милый и бесхитростный фильм «Враг мой» по повести Барри Лонгиера, удостоенной аж трех наград — «Хьюго», «Небьюла» и премии журнала «Локус». Повесть, конечно, сложнее фильма, как оно обычно и бывает, однако суть осталась неизменной; две, на первый взгляд, абсолютно чуждые друг другу и находящиеся в состоянии перманентной вражды расы (в данном случае людей и рептилиеподобных драков) могут найти общий язык, если два представителя этих рас сойдутся лицом к лицу вне навязанных социальных и пропагандистских установок.
История не столь проста, как кажется — за ней лежит добротный бэкграунд. Лонгиер предлагает читателю основы дракского языка и дракской же философии. Талман — священная книга драков — это скорее выбор путей, руководство по прикладной эвристике, нежели божественный
Такие солидные разработки грех бросать на пол пути и вот пишется продолжение — побольше и подлиннее. Война, как мы помним, завершилась, когда Дэвидж пестовал маленького Заммиса на холодном Файрине IV. Как именно она завершилась, рассказывает роман «Грядущий завет», впервые на русском языке опубликованный в журнале «Если» (№ 3, 1997). Напомним, что в романе-продолжении была обнаружена третья сила, спровоцировавшая войну между людьми и драками — некая зловредная раса тиманов.
Действительно, если люди и драки — хорошие, то кто-то же должен быть мерзавцем-подстрекателем? Поиски тайного врага — неистребимый человеческий инстинкт. Лонгиер, однако, писатель интеллигентный и на поводу у стереотипов идти не склонен; уже в «Последнем враге» и тиманы не такие плохие, и драки бывают разные, да и люди тоже. Теперь им всем — и плохим, и хорошим — предстоит уничтожить последний очаг войны — на Амадине, на который объединенные человеческо-дракские ВВС наложили карантин, предоставив враждующие стороны собственной судьбе.
И если война — это тоже инстинкт, наподобие ненависти к чужакам, то стремление к миру есть плод разума, полное осознание ответственности за свои поступки. Здесь логика Талмана драков дополняется чисто человеческой способностью к самопожертвованию.
В послесловии к книге Барри Лонгиер проводит параллели между войной на Амадине и арабо-израильским конфликтом, предполагая, что если первый, вымышленный, удалось разрешить вполне нефантастическими методами, то и настоящий поддается столь же адекватному разрешению. Идея насущная, однако ж вряд ли осуществимая. Ибо люди все-таки не драки. И Талман тут вряд ли поможет.
Виталий ПИЩЕНКО
РАЗЛОМ ВРЕМЕНИ
Москва: Вече, 2002. — 416 с.
(Серия «Параллельный мир»).
7000 экз.
Существуют тексты, словно бы напоминающие: были альтернативные возможности для развития нашей реальности.
Именно такие ощущения вызывает сборник В. Пищенко «Разлом времени». Если бы на рубеже 80—90-х гг. XX века не «случилось то, что случилось», произведения многих отечественных фантастов по своим идеям были бы близки к тому, что провозглашается в романах и рассказах Пищенко. Все эти произведения представляют собой добротную советскую фантастику. Перед нами — хорошо знакомый мир будущего «по Стругацким», даже с заботливо сохраненным антуражем: от ионного душа и киберов-уборщиков до Всемирного Совета и космического десанта. Но это всего лишь фон. В. Пищенко использовал реалии коммунистического «Полдня» Стругацких, чтобы коснуться тем, которых мэтры советской НФ не затрагивали. В романе «Миров двух между…» рассказано о путешествии в параллельный мир; в романе «Замок ужаса» герои повествования отправляются в прошлое.
Мир героев Пищенко — это мир, нарисованный в книгах Стругацких даже не семидесятых, а шестидесятых годов, мир «Возвращения» и «Стажеров». Мир, где «почти два десятка лет шло Объединение, сопряженное с уничтожением всех запасов накопленного в чудовищной гонке оружия, почти все предприниматели или добровольно передали свои капиталы народам, или вынуждены сделать это на основании принятых Советом и действующей еще Организацией Объединенных Наций законов». Сейчас в саму возможность существования реальности с подобным ходом истории верится меньше, чем в параллельную Землю — Терру Инкогнита, куда по авторской воле оказываются заброшены герои повести «Миров двух между…»