Журнал «Если», 2006 № 08
Шрифт:
— Они приходят в себя, — объявил чей-то голос. — Позови хозяина.
Бандар повернул голову и увидел парня в леггинсах, говорившего по коммуникатору. Тот ответил красноречивым взглядом человека, которому не терпится стать свидетелем занимательного зрелища. Бандар, к сожалению, его ожиданий не разделял.
Шли минуты, и до Бандара донесся звук, перекрывший шум, несущийся из салуна: тонкий, все усиливающийся, действующий на нервы вой неотрегулированных антигравитационных приборов, исходящий сзади и сверху. И когда этот жалобный вой достиг своего пика, студент
Бандар попытался что-то промычать сквозь кляп, дабы привлечь внимание наставника. Но Хаффли продолжал сидеть, опустив голову на грудь и олицетворяя собой фигуру отчаяния.
За дверью раздались уверенные шаги, после чего дверь открылась. Минутой позже в поле зрения студента появился Рал Базуан. Судя по деловитому выражению лица, времени терять он не собирался. В руке Базуан держал некий инструмент, напоминавший дирижерскую палочку. Устройство оказалось незнакомо Бандару, но он почему-то был уверен: более близкое знакомство с чем-то подобным крайне нежелательно и даже опасно.
— На этот раз, — объявил хозяин салуна, — я добьюсь правды. — Выньте у них кляпы.
Когда человек в леггинсах освободил их от тряпок самого подозрительного вида, Базуан обратился к Хаффли.
— Ну-ка объясните, что все это означает?
Ответом ему был тихий всхлип. Хаффли и не подумал поднять голову.
— Я все испортил, — выдохнул он.
— Что вы сделали? — настаивал Базуан.
Хаффли упорно рассматривал пол.
— Я думал, что когда настанет момент, стану отважным и дерзким. А вместо этого струсил. Как же теперь будут надо мной издеваться!
Базуан потер подбородок, ощерил зубы и перевел взгляд на Бандара.
— О чем это он?
Бандар поспешно сглотнул слюну.
— По-моему, старик немного не в себе, — предупредил он. — Такое довольно часто случается среди ученых мужей Института, особенно тех, кто постарше.
— Тогда будешь отвечать ты! — велел импресарио.
— Счастлив помочь, чем сумею, — кивнул Бандар.
— В таком случае, может, это и не понадобится? — осведомился Базуан, коснувшись кнопки на странном приборе. Сразу же раздалось жужжание, словно внутри сидел рой потревоженных ос. Кончик налился темно-красным светом.
— Определенно, нет, — заверил Бандар.
— Посмотрим, — бросил держатель салуна, и Бандар заметил, что человек в леггинсах мгновенно присмирел.
— В таком случае начнем, — решил Базуан. — Ты и этот старик — ученые из Института исторических исследований.
— Так оно и есть.
— Это дармоеды вас позвали?
— Они.
— Чтобы подорвать мой законный бизнес и лишить меня законных заработков, — злобно процедил содержатель салуна.
— Не стану отрицать.
— И что вы успели натворить?
— Абсолютно ничего, — заверил Бандар. — Наша роль состоит не в том, чтобы вмешиваться, даже если бы мы и смогли что-то сделать. Но, к сожалению, ничего подобного нет и быть не может.
— В таком случае зачем вы тут околачиваетесь? — продолжал допытываться Базуан.
Бандар с некоторым удовлетворением отметил, что тон последнего стал менее резким, хотя палочка оставалась в пределах видимости и слышимости.
— Мы хотели собственными глазами понаблюдать феномен стада бололо. Но, к сожалению, космические путешествия нам не по карману.
Базуан снова погладил шрам и опустил бровь.
— Хочешь сказать, что навешали лапши на уши старому болвану, только чтобы бесплатно прокатиться по Спрею?
Бандар снова заверил, что так оно и было.
— И что, вы никак не сумеете закрыть канал связи между людьми и бололо?
— Никоим образом. Клянусь честью студента нашего Института.
Базуан задумчиво поджал губы, разглядывая пленников.
— Ладно, — кивнул он, помедлив, и, к величайшему облегчению Бандара, убрал жужжание и свечение.
— Но мы, пожалуй, подержим вас здесь, чтобы убедиться наверняка.
— Мой учитель нездоров, — напомнил Бандар. — Будет лучше, если я увезу его домой.
— Здесь ему ничего не грозит. Сначала я пошлю своего человека посмотреть, что происходит с автохтонами. Если все осталось по-прежнему, утром вас освободят.
Бандар хотел было посопротивляться еще немного, но действия Ба-зуана ясно показывали, что возражения здесь неуместны. Когда звон в голове Бандара немного утих, оказалось, что он и Хаффли остались одни в комнате, по-прежнему связанные, но уже без кляпов.
— Мастер, — прошептал Бандар, — нам нужно убираться отсюда. Бололо идут. Слушайте!
Он навострил уши. Сквозь доносившиеся снизу музыку и гвалт он разобрал другие звуки: хор мужских голосов, поющий суровые сутры древней эпической поэмы «Рок, поразивший несправедливых».
Хаффли пробормотал что-то неразборчивое, по-прежнему пялясь в пространство.
— Мастер, — повторил Бандар, — я знаю, в чем заключался второй план Малабара. Знаю, что было в этих ящиках.
Он также знал, что Рал Базуан не станет долго задумываться над тем, кто виновен в ужасе, который вот-вот обрушится на его город.
— Мастер! — в третий раз попытался он. Если ему удастся каким-то образом снова заставить профессора сосредоточиться и привлечь его внимание, можно будет составить стулья и попробовать развязать друг друга. — Времени почти не остается. Пожалуйста!
Ответом была очередная неразборчивая тирада, обращенная в пространство. Бандар снова прислушался. Пение, несущееся из Секвестранса, становилось все громче, но теперь и без того крайне несимпатичные стихи были пронизаны столь же неприятным возбуждением. Бандар отчетливо представил Малабара и злобных гидромантов, стоящих вдоль южной стены, пожирающих глазами тьму за палаточным городком в ожидании первого блеска копья или алебарды в руках дюжих бололо, которые, в свою очередь, пребывали в тисках архетипичного священного неистовства.