Журнал «Если», 2006 № 11
Шрифт:
Я снова пожал плечами, хотя и видел, что этот жест безмерно ее раздражает.
— Вселенная велика, мисс.
— Но не настолько, чтобы в ней нашлось место сказкам. Одна-единственная обитель, где чувствует себя счастливым любой моряк? Чушь! — Хелли стукнула кулачком по подлокотнику кресла. — Черт вас побери, Килкэннон, я не верю в мифы! И я не верю, будто капитан Уэскинд настолько занята, что не может встретиться со мной. За все время полета я ни разу ее не видела, и никто из экипажа не хочет рассказать мне, в чем дело!
— Я же говорил вам — она очень занята. И вы не можете не понимать, какой груз
— Я не верю, что у вашего капитана до сих пор не нашлось и десяти минут, чтобы просто побеседовать с теми, кого ее люди спасли от верной гибели. — Хелли с вызовом посмотрела на меня. — Ну же, Килкэннон, скажите правду! Что такое с капитаном?!
— У нее… — Я отвел было глаза, но что-то словно подтолкнуло меня, заставив сказать правду, которую я скрывал уже много месяцев. — Капитан больна. У нее многостороннее прогрессирующее расстройство познавательных способностей.
Я поднял голову. Хелли смотрела на меня, широко открыв рот.
— И… почему она не лечилась?
— Она лечилась. То есть не совсем. У нас не было необходимых лекарств. — Я еще никогда и ни с кем не говорил о болезни Джейн, поэтому сейчас моя речь была несколько бессвязной. — Думаю, хорошие лекарства могли бы помочь ей даже сейчас… Впрочем, нет, не знаю. Может, уже поздно. В любом случае, хорошие лекарства стоят очень дорого. Слишком дорого. И лекарства, и врачи, которые имеют право их выписывать… У Джейн… у капитана были кое-какие средства, но она истратила их на «Леди» — на неотложный ремонт. «Этого недостаточно, но это хотя бы что-то», — так она говорила каждый раз, когда я предлагал ей повременить с ремонтом и заняться здоровьем. Сейчас я даже не могу объяснить, как ей удавалось добывать необходимый минимум лекарств в тех портах, куда мы заходили, чтобы поддерживать себя в здравом уме и трезвой памяти.
— Черт побери, Килкэннон, человек с многофункциональным когнитивным расстройством не может командовать кораблем!
— Капитан Уэскинд может.
Хелли Керасайдес откинулась на спинку кресла. Несколько секунд она разглядывала меня с каким-то странным выражением, и я никак не мог понять, о чем она думает. Потом она сказала:
— Старший помощник Килкэннон, вам известно, что по уставу вы обязаны сообщить о капитане-инвалиде в инспекцию грузового флота?
— Капитан Уэскинд не инвалид! — Я вдруг поймал себя на том, что кричу, воротник рубашки врезался мне в горло и душит, а щеки пылают, как в огне. Черты лица Хелли, впрочем, не дрогнули, и я усилием воли заставил себя говорить спокойнее. — Ей только изредка нужно немного помочь, вот и все. Капитан Уэскинд способна управлять «Леди» — это я знаю точно.
— Понимаю… — сказала Хелли Керасайдес. Ее тон оставался нейтральным и не выдавал никаких чувств. — Давно вы знакомы с капитаном Уэскинд, Килкэннон?
Этот вопрос несколько смутил меня, и прежде чем ответить, я с силой потер лицо обеими руками.
— Мы познакомились на Гэлпин Прайм. «Леди» стояла в нашем порту. Там я впервые встретился с Джейн. Тогда я был еще мальчишкой.
— Гэлпин Прайм… — Хелли Керасайдес наморщила лоб, словно припоминая. — Не самая благоустроенная планета, насколько я знаю.
— Это не планета, а настоящая помойка, мисс. Я там вырос. — Я снова отвернулся и стиснул зубы, стараясь справиться с нахлынувшими
— Старшим помощником?
— Палубным матросом — это что-то среднее между юнгой и уборщиком. Я пробивался наверх с самого низа. Капитан Уэскинд верила в меня, в мои способности, и в конце концов я стал тем, кем я стал…
— Тогда она была еще здорова?
— Да. То есть не знаю… Во всяком случае, расстройство еще никак не проявлялось.
— Значит, вы чувствуете себя… обязанным?
— Да. Я обязан ей всем, что у меня есть.
Хелли Керасайдес медленно кивнула.
— А капитан Уэскинд знает, что «Леди» перевозит наркотики?
Погрузившись в собственные невеселые мысли, я ответил не сразу, и Хелли повторила:
— Скажите, старпом, капитан знает, что вы везете на Фейгин наркотики? Не пытайтесь отрицать это: я умею читать судовые документы и вполне способна отличить липовую грузовую декларацию от настоящей. И я знаю, что вы везете в ваших контейнерах. Именно знаю, а не просто догадываюсь…
Я поморщился.
— С формальной точки зрения, мы везем не наркотики.
— Да, формально это не наркотики — просто полуфабрикаты наркотиков и химические реагенты для изготовления наркотиков. И все же я не думаю, что вам это как-то поможет, если «Леди» остановит для досмотра миротворческий патруль.
— Трудно сказать, мисс. Всякое может случиться.
Ее черты вдруг исказила гримаса такого сильного гнева, что мне стоило огромного труда удержать себя в руках и не отшатнуться.
— Вы идете в систему Фейгина с незаконным грузом! Если там вас атакуют каперы, что весьма вероятно, вы не сможете даже позвать на помощь, потому что любой миротворческий корабль, досмотрев груз, должен будет арестовать ваше судно. По действующим законам «Леди» будет конфискована, а вы, скорее всего, окажетесь в тюрьме — и надолго. Каперы, по крайней мере, могут разрешить вам взять спасательную шлюпку и лететь на все четыре стороны, так что миротворцы для вас опаснее…
— Тут есть один нюанс, Хелли, на который мы очень рассчитываем. Каждый, кто на нас посмотрит, сразу поймет: с нас взять нечего. Длина факела, спектрограмма выхлопов, энергетические показатели, плотность защитных полей — одного этого достаточно, чтобы понять: «Леди» не корабль, а ржавое корыто, на котором просто не может быть ничего стоящего. Какой дурак станет перевозить ценные грузы на такой развалине?
В глазах Хелли сверкнул недоверчивый огонек.
— Вот, значит, на что вы рассчитываете… На то, что на вашу развалину никто не польстится?
— У нас нет другого выхода. — Глядя мимо нее, я непроизвольно сжал кулаки. — Вы же сами сказали: «Леди» дошла до ручки. Поэтому-то нам так важно что-то заработать именно в этом рейсе — ведь он вполне может оказаться последним. Если мы получим деньги, то сделаем необходимый ремонт. Это все, что нам нужно на данный момент. Немного удачи — и мы снова на коне! Да простят меня боги, мисс, я вовсе не горжусь тем, что делаю… вынужден делать — просто это единственный шанс для «Леди» и ее экипажа.