Журнал «Если», 2009 № 03
Шрифт:
Я еще больше обалдел и пришел к своему другу Володьке Смешнову, чтоб рассказать, потому что никому другому такие вещи и под пыткой нельзя рассказывать — сразу упекут куда-нибудь в одиночку до самого отъезда, как это случилось с Юрой Архиповым. А я его почти и не видел. Юра и Юра.
Говорю Володьке — так и так, вроде как бы этот дьявол разумный. Ну, или, по крайней мере, живой. Или я не знаю что, но надо бы разобраться.
Зря сказал, с самого начала надо было бы понимать, но ведь друг. А он меня на смех поднял, без этого он не может.
— Ты идиот, — говорит. — Это, конечно, не заразно, но неприятно. Даст дэвил — это всего-навсего
Я его понимаю. Песчаный дьявол, даст дэвил. Ничего такого особенного, стихия. Куча песка. Только Володька не видел, а я видел. Зря я к нему с этим пришел. Он не видел, как они возникают утром, когда марсианское солнышко, маленькое и тусклое, чуть-чуть марсианскую пыль прогреет, возникают словно бы ниоткуда и потом бешено носятся по вечной пустыне, оставляя за собой длинный, постепенно зарастающий темный след. Я, правда, тогда тоже еще не видел такого, но потом видел. Здесь и атмосферы-то почти нет, а вот ветры есть, очень интересные ветры, даже иногда жалко, что я не специалист по ветрам. И носятся по этим ветрам песчаные дьяволы, с сумасшедшей скоростью носятся, и они как горы. Горы-карандаши. Поносится-поносится такая гора и рассыплется мелкой пылью до следующего солнышка. Ой, слушайте, ну совершенно жуткие ветры.
Я же не мог ему сказать, поехали вместе, проверим, ведь откажется, у него своя работа, по видеопотокам. Он был еще каким-то манером к поискам бактерий причастен.
Мне почему-то казалось, что я каждый раз вижу одного и того же дьявола. Вот он разлегся по пустыне песком, вот назавтра снова восстал от солнца и все помнит, что было вчера, вообще все помнит. Я ему фарой сигнал послал, а он — ко мне.
Вообще-то я долго не верил, что они и в самом деле разумны, считал для своего спокойствия — имитация разума, таких имитаций на Земле полным-полно, где угодно встретишь. Иногда и отличить сразу нельзя, особенно неспециалисту, а потом оказывается, что обычная полинейронная схема с речевым аппаратом. А я — специалист по части исследования воды, а не полинейронных схем.
— Ну, как там твой дьявол? — спрашивает Смешнов. — Сообщил чего интересного?
Я ему:
— Да вот исчез куда-то, не проявляется. Я уж и беспокоиться начал, не случилось ли с ним чего.
Он на меня посмотрел своим обычным взглядом, будто снова осмеять собрался, да так и не осмеял, промолчал.
Лучшему другу беру и вру. Неприятно я себя тогда чувствовал.
А тот каждое утро носился вокруг меня, как заведенный, такие танцы мне отчебучивал, что я тебе дам. То уносился прочь, то возвращался назад, то на сумасшедшей скорости начинал нарезать вокруг танкетки круги, то сужая их, то расширяя, то вдруг начинал кружиться метрах в ста впереди танкетки, порой уходя чуть-чуть в сторону, словно бы предлагая — иди за мной, поиграй со мной!
Провожал меня обычно почти до кратера Архимеда, сразу за которым жили американцы, а потом уносился прочь, исполнив вокруг танкетки прощальный круг.
Имитация разума. Я уже и имя ему придумал, а все за имитацию принимал. Сам себя обманывал, но это не так неприятно, как если соврать лучшему другу.
А имя я ему такое присвоил — две-точки-тире-две-точки, «Ити», типа инопланетянин. Это я для скорости, «СОС» долго писать.
Дьявол напоминал мне любопытного дельфина в море, следующего за кораблем и раз за разом выпрыгивающего из воды. Действительно, ничего дьявольского в нем не было — он казался игривым и добрым, как афалина.
Иногда я и сам вступал в игру — отключал автоматику, брал управление на себя и уходил за ним с курса, пока танкетка голосом телевизионного диктора не начинала требовать управление назад, потому что я ушел слишком далеко в сторону.
А однажды я подумал, что имитация там или не имитация, но это не просто игры, что у дьявола что-то на уме, что он зовет меня куда-то или, наоборот, от чего-то уводит. В тот же день немножко помудрил над картой и получилось, что, действительно, дьявол просто не хочет куда-то меня пускать. Я даже определил примерное место «запретной зоны» — протяженную полосу рядом с линией курса. Может быть, там грозила мне какая-то непонятная опасность или, может быть, там было какое-нибудь дьявольское лежбище или святилище, словом, что-то, чего мне видеть не полагается.
Я так и не успел проверить свою догадку, дьявол сам преподнес мне ее решение. На следующий день он встретил меня и сразу же после традиционного приветствия (морзянка фарой, слабенький удар молнией) повел меня именно в «запретную зону». Я, помню, неприятно такому совпадению удивился.
Удивился, но послушно двинулся следом.
Сбиваться с курса пришлось недолго. Дьявол сначала закрутился на месте, потом вокруг танкетки, потом перед ней, потом снова вокруг, и я понял, что мне предлагают остановиться. Я и остановился.
Ничего особенного там не было. Такой же, как и везде, ржавый песок, много песка, из которого кое-где высовывались еще более ржавые валуны. Совершенно обычный, скучный пейзаж.
И тут дьявол начал свой танец. Танец был необычным, фигуры его я не смог бы описать даже по приговору суда. Разве что вот так — «смерч превратился в смерч смерчей», но это очень приблизительно, нулевой уровень приближения. Дьявол словно бы превратился в толпу дьяволов, беснующихся или колдующих на одном месте. В мозгу вдруг вспыхнул странный образ, тест Роршаха [14] просто, а не образ, линии какие-то, вспышки, пятна разноцветные мельтешили, я так ничего и не понял, а образ быстро исчез.
14
Тест Роршаха (Rorschach Test) — популярная проективная методика исследования личности. Материал к тесту состоит из 10 стандартных таблиц с черно-белыми и цветными изображениями (т. н. «пятна» Роршаха). (Прим. ред.)
Длилось это дьявольское представление субъективно минут пятнадцать, потом он отлетел в сторону, как бы предлагая мне полюбоваться результатом.
И результат не замедлил. Из пыли, поднятой танцем, вдруг вырос маленький грязно-рыжий столбик, который тут же начал менять цвет и вырастать в столб — прозрачный и розоватый. На месте он не стоял, но двигался неуверенно, а потом стал разбухать и — хоп! — словно выстрелил вверх, в мгновение ока превратившись в нового полноценного дьявола, почти точную копию Ити, только цветом порозовее.
А Ити, не обращая внимания на танкетку, подлетел к этому дьяволу (или дьяволенку?) и начал нарезать вокруг него необыкновенно быстрые, стремительно сужающиеся круги.
И в какой-то момент оба дьявола слились в одну песчаную колонну, этакую двойную спираль, двуцветную косичку, уходящую далеко в небо, я раньше-то и не видел, чтобы так далеко в небо. В следующий миг они распались, в стороны разбежались, и я увидел перед собой двух совершенно одинаковых дьяволов, даже в цвете различия больше не было.