Журнал «Компьютерра» № 12 от 27 марта 2007 года
Шрифт:
Цифра
Начиная с 2001 года, Национальные институты здоровья США потратили на исследования методов борьбы с биотерроризмом больше 10 млрд. долларов. За это время определена трехмерная структура токсинного комплекса сибирской язвы; сейчас ведутся усиленные поиски компаундов, блокирующих действие этого
токсина. Вакцина против лихорадки Эбола находится на стадии клинических испытаний. Одновременно выстраивается национальная инфраструктура для исследований в области биозащиты.
Например, удельная смертность от рака у нас в полтора раза ниже, чем в самой благополучной части Европы. Вы уже догадались почему? А состояние здоровья человека (не только у нас, везде), оказывается, лишь на 10% определяется качеством здравоохранения. Остальные девяносто… ну, в сводке все написано: совсем не медицинские факторы.
На
Обдумывание этой темы номера началось как раз с разговоров в редакции о медицинских бюджетах. А вдруг это иллюзия, что медицина только и озабочена тем, чтобы спасти нас от СПИДа, инсульта, нетипичной пневмонии, да и от типичной заодно? Нам ведь кричат со всех экранов совсем о других вещах. Перхоть, перхоть и еще раз перхоть! И псориаз. И кариес. Вот что мы должны — и можем! — немедленно победить. За победой, например, над кариесом миллионы людей с восторгом следят уже десятки лет. Лично я — с 1992 года, когда, впервые попав в Западную Европу, в первый же день узнал тайну кислотно-щелочного баланса (России она была открыта чуть позже). Что, если прикинув рекламные бюджеты на все эти удовольствия да помножив их на правильный коэффициент отдачи, мы с ужасом поймем, что настоящие-то «деньги на медицину» крутятся как раз здесь, и на этом фоне исследования по всяким там птичьим гриппам — удел бессребреников, мечтающих облагодетельствовать человечество?..
К счастью или к несчастью — не знаю, но оказалось, что это предположение ошибочно. Сначала эксперты по разработке лекарств в один голос уверили нас, что «затраты на исследования рака и подобных вещей — это Клондайк, и никакая перхоть там и рядом не стояла». А потом мы и сами в этом убедились, добравшись до кое-каких цифр.
Вот для примера — роспись бюджетов, которые выделяют в США Национальные институты здоровья (National Institutes of Health, NIH) на исследования по разным болезням. Общий бюджет, запрошенный NIH на этот год, — 28,4 млрд. долларов (для краткости — ярдов, как говорят брокеры). По некоторым крупным статьям, в округленных ярдах цифры таковы:
• рак: 5,6
• СПИД: 2,9
• новые инфекции: 1,9
• педиатрия: 3,2
• науки о поведении: 3,0
• проблемы старения: 2,4
• клинические исследования всех видов: 8,8 (в том числе клинические испытания 2,8).
И так далее. При этом все вместе зубные и челюстно-лицевые болезни (кариес отдельно не прописан) — 0,4. Псориаз — какие-то смешные 0,007. И на этом фоне — три ярда на исследования по наукам о поведении?! Чего-то они там намутили, не иначе. На одни лишь близкие нам по профилю сетевые информационные технологии (это только на исследования, и только в медицине!) NIH запросили и наверняка получат 0,4 ярда (400 млн. баксов, по-русски говоря). В общем, насчет Клондайка эксперты не соврали (статьи бюджета, впрочем, могут пересекаться). Что же касается прорывов в борьбе с наиболее рекламируемыми недугами, то, как уточнили специалисты, они обычно финансируются скорее по линии маркетинга, чем исследований в прямом смысле слова. Решив вопрос с бюджетом, перейдем к статистике самих болезней. Потом познакомимся с открывающимися сегодня возможностями «подремонтироваться» с помощью «запчастей». В частности, Александр Чубенко расскажет, как и зачем можно отложить на черный день немного стволовых клеток. Наш эксперт по всему неочевидному Бёрд Киви дает два самых свежих примера парадоксов из медицинской отрасли, неочевидность и «немедицинскость» которых просто зашкаливает. Ну а в заключение профессор-экономист Андрей Юданов просветит нас по поводу экономических механизмов, работающих в фарминдустрии.
Запчасти — фирменные и самопальные
Автор: Леонид Левкович-Маслюк
Искусственный хрусталик глаза или искусственный сердечный клапан давно вошли в клиническую рутину. Полностью искусственный глаз — пока мечта, но уже приобретающая зримые очертания.
А вот полностью искусственное сердце — очень условная и очень штучная, но уже реальность.
Если ближе к инфотеху — с искусственными мозгами пока сложно, хотя искусственные нервы начинают появляться. Но в целом идея заменить то, что испортили болезни, на
Девайс
В Кембриджском университете приступили к испытаниям «умного» инсулинового насоса (искусственной поджелудочной железы). Небольшое, постоянно носимое устройство вводит в организм страдающих диабетом подростков инсулин в
соответствии с сигналами датчика содержания глюкозы в крови. Предмет испытания — программа, управляющая взаимодействием насоса и датчика.
Генеральная линия в области производства человеческих запчастей — выращивание всего, что нужно, по индивидуальному заказу. На животных уже давно проведены фантастические эксперименты. Еще в 2003 году из стволовых клеток коровы были выращены искусственные почки (поменьше настоящих, правда), которые были пересажены той же корове и прекрасно работали в параллель с обычными. Однако серьезные спецы пока не называют даже приблизительные даты, когда будет преодолена дистанция между такими опытами и спасением пациентов в клиниках. По поводу выращивания самых популярных из жизненно важных органов (сердце, печень, почки) — намекают, что осталось лет десять-пятнадцать. Даже не целое легкое, а сегмент, который можно будет пересадить вместо поврежденного, — и то ожидается где-то лет через десять в лучшем случае (эти цифры я получил, размышляя над обзорами Александра Чубенко).
С менее важными органами дело, кажется, идет быстрее — в силу сравнительной простоты их устройства. По таким органам есть многообещающие результаты, и это все чаще привлекает внимание акул научного журнализма. Вот, например, Питер Олдхаус (Peter Aldhous), в прошлом — главред новостной и обозревательской (News&Features) редакции в Nature, отметил одну тихую сенсацию заметкой в New Scientist в самом конце 2006-го: исполнилось четыре года с тех пор, как «семеро юнцов» живут с пересаженными мочевыми пузырями, выращенными в лаборатории (университет Уэйк-Форест [Wake Forest University], Северная Каролина) из их собственных клеток. Функциональность, увы, пока неполная — но до операции она была нулевой. Это серьезный этап развития технологии, и перспективы тут довольно четкие.
Ну и вроде бы совсем уже на подходе искусственное выращивание критически важных для массового потребителя элементов нашего организма (вряд ли их можно назвать органами) — зубов и волос. Тренированная фантазия подсказывает, что моментально найдутся желающие обзавестись не просто новыми зубами а, например, настоящими боевыми клыками, потом — когтями, а там, может быть, и рогами (такие сюжеты в НФ мелькают давно). На эту тему мы заказали обзор и скоро узнаем последние результаты и прогнозы.
А из интервью с Александром Чубенко мы уже узнали, как мыслящие люди готовятся к наступлению новой эпохи.
И все-таки, несмотря на радужные перспективы генеральной линии, они еще очень долго останутся лишь перспективами. Тем более сильное впечатление производят успехи «обычных» технологий изготовления органов из подручных, так сказать, материалов. Несомненный хит прошедшего года — искусственное сердце Abiocor. Собственно, впервые этот девайс был имплантирован человеку еще 21 августа 2001 года (а началом программы по его созданию была инициатива тогдашнего президента США Линдона Джонсона, объявленная в мае 1964 года [В годы правления Джонсона его имя связывали в основном с политикой эскалации войны во Вьетнаме, начавшейся с инцидента в Тонкинском заливе 2 августа того же 1964 года и унесшей сотни тысяч жизней. А в наши дни Джонсон — тот, в честь кого назван космический центр НАСА, да еще и инициатор создания искусственного сердца. Иронично получилось]; в Японии аналогичная работа велась с 1960 года). Abiocor пока что помог лишь немного продлить жизнь четырнадцати безнадежным пациентам (лучшие результаты были у двоих — они прожили после операции десять и семнадцать месяцев, и лишь один был выписан из больницы домой). Устройство работает от батарейки, которую надо подзаряжать (индукционно, через кожу) каждый час. Однако очевидно, что это полностью имплантируемое искусственное сердце — лишь первый шаг. Фирма ABIOMED сейчас тестирует искусственное сердце второго поколения, которое, как предполагается, должно работать в течение пяти лет (нынешняя модель рассчитана на восемнадцать месяцев). Но что же произошло в сентябре прошлого года, спустя пять лет после первой операции? Почему этот момент был сочтен специалистами ключевым и широко освещался в СМИ всего мира?