Журнал Наш Современник 2007 #6
Шрифт:
БТР “плевался” - по бровке вокруг казаков взметнулась смешанная со снегом земля.
– Сейчас достанет!
Казаки дали очередной залп. Бронебойно-зажигательные прошили броню машины. БТР еще некоторое время шел, а потом свернул и ткнулся в придорожную глыбу.
Казаки подбежали, открыли люк: водитель и пулеметчик убиты, их обыскали, нашли удостоверения полицейских и румынские паспорта.
– Наемники!
– А мы кто?
– спросил Лемской.
– Болван! Мы братьям помогаем!
– покрутил его за ухо Бураков.
Осмотрели бронемашину.
Из штаба запросили: кто подбил бронетранспортер? Но стреляли многие, а чьи пули угодили, не определишь. Так и доложили: общая работа.
Днестр - могучая река. Течет из Карпат и впадает в лиман. В верховьях зажата в узкой теснине, как горная река. Со всех сторон подбирает притоки. А ниже Тирасполя выходит на равнину и расширяется до десятков километров. Вот какой собрат Дона отделил Приднестровье от Молдовы.
У Войска Донского здесь было две сотни: одна в Тирасполе, другая в Дубоссарах. В Дубоссарах сотней командовал казак из Волгодонска, потом он погиб в Югославии. А когда шли бои на Кошнице - это севернее Дубоссар - там его оглушило. Под каску залетела пуля. Он оказался как в колоколе - оглох, потерял речь.
Меня вызвал Ратиев:
– Принимай сотню!
Я не хотел командовать сотней. Взводным лучше. Каждый взводный знает, что делать, когда делать. А в сотне гнетет обязанность быть стрелочником, передаточным звеном команд: сверху вниз, снизу вверх. Понятное дело, без этого нельзя. Но взводным лучше.
Поупрямился, хотя сотню принял. Казаков прогоняло, можно сказать, через мясорубку боев. Именно на Кошнице решалась судьба Дубоссар. Оттуда “румыны” хотели взять город в “клещи”. В середине Кошницы возвышался курган, на котором стояла статуя пионера с горном и мемориальной доской. Высоту с горнистом так и называли - “Пионер”. Ее оседлала рота гвардейцев, а на левом фланге по окраине фруктового сада залегли донцы.
Нас безжалостно обстреливали. Надеялись, что казаки дрогнут. В атаку лезли бронетранспортеры, но нас выручали трехлинейки. Они окорачивали пыл противника.
– За Суворова!
– За Григория!
Вслед пулям летели крики казаков. Только в последний мартовский день мы подбили три бронетранспортёра.
За нашу и вашу свободу
Румыны озверели: прямой наводкой били из-за Днестра по жилым домам. Лезли по плотине, где держались казаки атамана Сафонова. Там и сложил голову атаман. От плотины через Дубоссары вверх к частному сектору тянулась дорога. С той стороны и раздался роковой выстрел сзади, в спину. Я приезжал в Дубоссары хоронить атамана. Его положили в гроб - атамана было не узнать: лицо успокоилось, морщины исчезли, он смотрел на нас как с иконы. Его отпели в церкви, под залп опустили в землю в скверике в центре города рядом с могилой майора Сипченко.
Уходили герои Приднестровья. Нашим долгом становилось драться за двоих, троих, четверых.
Не обходилось и без казусов. Как-то передали, что молдавский президент встретился с украинским.
Ко мне подошел казачок:
– Атаман! Надо давать деру!
– Как деру?
– Они договорятся. И ударят по нам с обеих сторон.
– Что, ноги затрусились? Успокойся…
А мне сообщают через день:
– Он хотел застрелиться…
Я не выдержал:
– Крыша поехала?
– Похоже…
– Дайте ему двух сопровождающих и отправьте домой.
А на Кошнице всюду было неспокойно. Обе сотни донских казаков свели на фронте в одно соединение. Чтобы не возить из Дубоссар, поселили в ложбине в казармах бывшей воинской части. С одной стороны хорошо - казаки оказались вместе. Но с другой - опасно. Если раньше одна сотня попадет в переделку, вторая на помощь придет. Теперь, когда обе вместе, кто придет? Да и местность оказалась малопригодная - глубокая яма. Бывало, ночью БТР заедет на взгорок и поливает свинцом. Вот и жди…
В общем, наглотались мы в Кошнице. Но румын не пустили. Двадцать единиц бронетехники не помогли им пробиться. Курган “Пионер” изрыло снарядами. У горниста остались одни ноги. Но взять в “клещи” Дубоссары румынам оказалось не по зубам.
Господь оградил!
Вскоре политики договорились, что казаков нужно вывести. Многим донцы не давали покоя. Нас перевели в Григориополь и составили отряд по борьбе с терроризмом. Хотя террором там и не пахло. Правда, случались отдельные стычки: БТР ночью пройдет, обстреляет; пулемет на пристани затрещит, и с другого берега прилетит снаряд. Но это уже были мелочи по сравнению с рубежом на Кошнице.
Чувствовалось очередное затишье перед бурей. Ходили слухи, что молдаване подтягивают армейские части. Одно дело воевать с полицией и волонтерами, а другое - с регулярными частями.
Вскоре началось в Бендерах. Молдаване сунулись на Бендерском направлении. В ход пошли танки. Отважные “командирши” и тут оказались впереди мужиков… А казачки написали рапорта, чтобы их послали в Бендеры. Но им отказали. Они поругались и собрались в дорогу. А чтобы не вышло чего, свой отход оставили прикрывать Буракова. Наш Ермак Тимофеевич справился с заданием успешно. Ни одна пуля не полетела в спины донцам.
В поезде к нам с Лемским подсел парень в камуфляже. У него билет был до Донбасса. В вагоне прохладно, мы выпили, согрелись, разговорились. Оказалось, парень служил в молдавской полиции.
– Ты против нас?
– завелся Лемской.
– А ты?
– Я казак!
– Лемской ударил себя в грудь.
– И он!
– Мы чуть не подрались.
Потом полицейский оправдывался:
– В чём я виноват? Окончил филологический факультет, остался в Кишинёве, направили в полицию…
– Все из-за властей проклятых! Просто так молдаванин на приднестровца не полезет…