Журнал Наш Современник 2009 #1
Шрифт:
– Тебе подстригаться пора!
– напомнила она таким тоном, что Бунто-ву отказаться никак было нельзя.
Разделся он по пояс, накрыл плечи какой-то тряпицей и покорно сел в тени палисадника. А как присел, то и Валентина тут как тут, начала ножницами щелкать!
– У тебя и ножницы хичные!
– усмехнулся Бунтов, вспомнив забавное слово жены.
– Все в хозяйку!
– Давай без комментариев. Сиди и помалкивай.
Бунтов думал, что Валентина, как обычно, будет час с ним возиться, а тут чуть ли не за пять минут остригла, даже сомнение взяло. Поэтому, когда она закончила, то заглянул в доме в зеркало, повертел головой и ужаснулся! Да и было от чего:
– Ты что же это натворила-то?! Специально, что ли, сделала? Как мне теперь на людях показаться? А вдруг олигарх приедет?
Валентина в ответ рассмеялась, а он вернулся в дом, схватил первую попавшуюся рубашку и отправился к Коляне, а как пришел, то попросил:
– Выручай!
– и показал на лесенки от уха до уха.
Фролов сперва ничего не понял, а потом принялся хохотать - еле-еле Бунтов остановил его. Да и то, когда хотел уйти.
– Кто это тебя так?
– спросил Коляня, едва сдерживая смех.
– За что?
– У моей жены спроси! Ну, так подстрижешь или нет?
– Вообще-то я не цирюльник, но подравнять немного смогу. Пойдем во
двор.
Вернувшись, Бунтов от нехватки настроения забился в сарай, потому что не хотелось ни говорить с Валентиной, ни видеть ее, хотя обиды большой не имелось. Больше удивление брало от ее проницательности, от умения по каким-то ничтожным подозрениям придумать историю о том, что он, ее муж, если уж не гуляет, то к кому-то испытывает явную симпатию.
Пораньше уснув, он и встал рано и настроение хоть куда - со вчерашним не сравнить. Быстро собрался и отправился на покос. И опять обнаружил примятую копешку и несколько окурков около нее вместо вчерашнего платочка. "Скоро я с вас налог буду брать!" - подумал Бунтов и рассмеялся, позавидовал тем, кто повадился сюда ночью, и на миг представил себя с Розой! Вот было бы здорово побывать здесь с ней, поглядеть на звезды, помечтать о чем-нибудь хорошем и встретить рассвет, послушать стук перепелов, журчание жаворонков в высоком небе.
То ли оттого, что выспался, то ли от этого романтического настроения, но в это утро Бунтов косил дольше обычного и добил-таки делянку, сделал то, что хотел. Поэтому и возвращался в слободу с настроением удачливого охотника, лишь вместо зримой добычи нес в себе доброе настроение, от которого хотелось летать. Правда, дома Валентина опять ошарашила:
– Купцова сегодня ночью ограбили! Руку ножом порезали, когда он костылем отбивался!
– На инвалида замахнулись! Вот твари! Милиция-то хоть знает?
– Опять Мустафа по порядкам носится, да что толку. Все, конечно, Пи-чугина подозревают, а мать его клянется-божится, что он в Москву уехал на заработки. Вот и думай, кто это мог у нас сделать.
– Какие-нибудь залетные… - сказал без всякого сомнения в голосе Андрей.
– Петух для отвода глаз уехал, а прежде своих дружков навел. Вот увидишь, как немного шумиха сойдет, так и он появится. Как пить дать!
– И чего же ты молчишь-то? Сказал бы об этом Мустафе!
– Спешу и падаю докладывать… Ему сообщишь, а он, быть может, с ними в сговоре. На другую ночь и подожгут. Не успеешь из огня выскочить!
– Страсть-то какая… С сегодняшнего дня спать в дом переходи, а то нас с Данилкой прищучат, и крикнуть не успеем.
– На вас не замахнутся - кишка тонка. Так что не переживай!
– постарался успокоить Бунтов жену, от слов которой сразу екнуло сердце,
В сомнениях прошло несколько дней. За это время Бунтов с Валентиной перевезли высушенное сено из Долгой лощины, забив сарай под завязку, а остаток сложили копной за двором. А через неделю Бунтов подговорил Ко-ляню ехать на рынок.
– Дело верное - поверь мне!
– убеждал Бунтов приятеля, предварительно побывав в Электрике и все разузнав там.
– Три мешка на твоем мотоцикле до рынка дотянем? Дотянем! А это полтора центнера. Вот и считай,
сколько они стоят? Почти четыре тысячи на двоих! Люди за такие деньги месяц вкалывают, а мы за одно утро заработаем!
– Как все у тебя легко и просто!
– продолжал сомневаться Коляня.
– Значит, согласен? По тебе вижу - согласен! Тогда держи краба!
– подал Бунтов руку хозяину.
– В пятницу вечерком ко мне подтягивайся, да сразу на мотоцикле.
Уходя от Фролова, Бунтов вдруг почувствовал, что устал убеждать его, словно это ему одному надо. "А ведь, коснись, деньги-то пополам будет делить, да еще и за бензин вычтет, поросенок!" - злился Андрей, но сколько бы он ни злился, а на душе все равно сделалось радостно, и с этим радостным чувством он возвращался домой. Даже не огорчила встреча с Пичуги-ным, торопливо шагавшим с легкой сумчонкой вдоль порядка. Поравнявшись, остановились, поздоровались.
– Откуда путь держишь?
– спросил Бунтов, желая убедиться, что тот действительно ездил в Москву.
– В столице неделю пожил, а толку никакого… На стройке работал, арматуру вязал на нулевом цикле.
– Чего-нибудь заработал?
– Дождешься от москвичей… Послушал я работяг, которым по два-три месяца не платят, забрал у бугра паспорт, сдал спальное место в вагончике и адью! Буду в Электрике устраиваться, на станцию проситься! Говорят, в охране места есть!
– Внимательно и, как показалось Бунтову, подозрительно посмотрев в глаза, Пичугин спросил: - Какие новости в слободе?
– Ох, малый! Лучше и не спрашивай! Пока тебя не было, двоих ограбили, а Петрович в больницу с инсультом угодил. Парализовало мужика!
– Ну, это еще при мне… А грабителей-то не нашли? Или опять наш Мустафа только за пропавшими курами гоняется?
– Поди, найди их! Говорят, чьи-то залетные были!
– Совсем шпана распоясалась, - притворно вздохнул Пичугин.
– Обнаглели вконец!
– согласился Бунтов и поспешил расстаться с Пи-чугиным, потому что перед глазами стояла последняя встреча с ним в саду у Розы, едва не закончившаяся дракой.
Разговор с Бунтовым прибавил настроения Семену Пичугину, хотя он прекрасно знал, что произошло в слободе, когда получил от дружков по мобильнику условные слова "сенокос закончился" - сообщавшие о выполнении дела, на которое он сам и подбил их, и все организовал, чтобы хотя бы на воле заставить друганов подзабыть свое тюремное прошлое. И более они разговоров на эту тему не вели, потому что знали: коснись серьезная разборка, все их разговоры милиция представит в распечатанном виде в качестве доказательства их сговора. А так только можно мучиться догадками да подозревать. И подозревать, конечно же, его, Пичугина! Потому что более в слободе некого. Ведь о нем еще с весны начали ходить слухи, когда вернулся из заключения, что, мол, чужое белье с веревок снимает, что половину кур переловил у соседей - в общем, если что случалось в слободе плохое, сразу вспоминали о Петухе. "Думайте, что хотите, и сам я буду делать, что хочу!" - решил Семен, когда подошел к дому.