Журнал "Наш Современник" #3 (2006)
Шрифт:
Любопытно,что ставку на исламизм первым в западном мире стал делать Израиль. Тель-Авивподдерживал “Братьев мусульман” еще тогда, когда они выступили против Насера.“Братья мусульмане” считают освобождение Палестины лишь первым этапом“священной войны” ислама против неверных. Их цель — воссозданиетеократического халифата VIII века от Гибралтара до Памира. В Израиле трезворассудили, что это утопия, еще одна арабская сказка, химера, что реальнаягрозная опасность — это насеризм, то есть сплав национализма и социализма, накотором основывались все крепкие арабские государства — Сирия, Ирак, Египет.
Многоопытнаяизраильская контрразведка Шин Бес (Shin Beth) разработала еще в 70-е годы планподдержки исламистских организаций с целью расколоть и ослабить ОрганизациюОсвобождения Палестины, искоренить насеризм и баасизм — все течения арабскогосоциализма. Подлинной датой рождения палестинского исламизма надо считатьфевраль 1988 года. За два месяца до начала интифады “Исламское общество” АхмедаЯсина было преобразовано в “Движение исламского сопротивления”, которое нынеизвестно как “Хамас”, что значит “энтузиазм”. Его поддерживало уже первоеправительство Шарона. До этого, в феврале 1982 года, израильский дипломат ОдедИнон подготовил детальный геостратегический план дробления соседних государствна как можно более мелкие образования. Этот план Инона, судя по событиям наБлижнем Востоке, неуклонно, шаг за шагом осуществляется. На нем стоитостановиться подробнее, потому что он дает ключ к пониманию грядущих событий наБлижнем Востоке.
Арабскиймир, — писал в преамбуле израильский дипломат, — это не что иное, как карточныйдомик, сооруженный в 20-е годы иностранными державами — Францией и Англией -вопреки устремлениям туземцев. Этот регион был произвольно расчленен на 19государств с населением, состоящим из различных этнических групп, изменьшинств, враждующих между собой, так что каждому арабскому государству нынегрозят внутренние распри на этнической и социальной почве в такой степени, чтов некоторых из них уже началась гражданская война. Инон далее ссылался научасть небольшого Ливана: “Распад Ливана на пять провинций дает начертание тогопути, по которому должен пойти весь арабский мир, включая Египет, Сирию, Ирак ивесь Аравийский полуостров. В Ливане это уже случилось. Первоочередная идолгосрочная задача Израиля на восточном фронте — развал Сирии и Ирака наэтнические и религиозно однородные провинции, а также полное разоружение этихгосударств. Сирия должна быть разделена на несколько государств порелигиозному принципу: шиитское алуитское государство; район Алеппо -суннитское государство; в Дамаске — еще одно суннитское государство, враждебноесоседу на севере. Друзы создадут свое особое государство, которое будет, видимо,простираться до наших Голанских высот и будет включать Хууран и север Иордании.Государство друзов будет гарантировать продолжительный мир и безопасность врегионе. Цель эта стала теперь вполне достижима”1.
Исламизм,как фактор дезинтеграции крепких государств, был испытан в Европе на телеправославной Югославии. Примечательно: там НАТО опиралось на исламистов.Англосаксонское лобби и в будущем хотело бы видеть мусульманский мир союзникомСоединённых Штатов. В ноябре 2001 года 28 известных всей Америке политическихдеятелей (бывший директор ЦРУ Хелмс, заместители госсекретаря И. Сиско, Т.Пикеринг и другие) направили Бушу открытое письмо, в котором настоятельнопросили его укреплять добрые отношения с исламскими странами. АдминистрацияБуша оказалась между двух огней, точнее, между двух лоббирующих групп, и к томуже перед лицом экономических и финансовых потрясений. Осенью 2005 года к нимдобавились невиданные экологические катастрофы. Буш мечется между различнымивнутренними, часто враждебными, группировками. Некоторые из них заставили егоначать выполнение плана Инона с Ирака. Создается впечатление, что наамериканском авиалайнере нет надежного пилота. США, мятущийся, эгоистичный инедальновидный мировой лидер с такими непревзойденными мускулами и агрессивныминстинктом, становятся опасными для мира человечества и природы.
Архетип политическоготеневика
Если быколеблющийся Буш выбрал дипломатию, а не войну с Ираком, то это был быкомпромисс, на основе которого нельзя ни разрушить, ни ослабить арабские государства.Поэтому решено было подвигнуть Буша к войне. Обработку проводили во времяподготовки речи Буша “О состоянии нации”. Герсон подсказал Бушу мысль, чтообъявление ряда стран “трудными, непредсказуемыми” (rogue countries) слабо, ипредложил связать их “осью зла” или “осью ненависти” (по примеру Рейгана,назвавшего СССР “империей зла”). В “ось зла” включили Северную Корею, Иран иИрак. Но то, что в проекте речи Герсон поставил Ирак на последнее место, неустраивало заместителя Рамсфельда Вульфовица. Он, будучи главой правого крыланеоконсерваторов, бескомпромиссно добивался изгнания Саддама и расчлененияИрака. “По мягкости манер он напоминает раввина и является эталоном упертости видеи фикс”, — пишет о нем Б. Вудворд.
УВульфовица много сторонников, рассеянных по всем звеньям американскогоистеблишмента. Одним из них является маленький, юркий, чрезвычайно активныйадвокат И. Л. Либби-младший. Он формально всего лишь советник вице-президентаЧейни, занимает и другие второстепенные посты. Но след, который он оставляет вполитике США, заметен и примечателен. Либби активный член теневого кабинета,который действует за кулисами. Особенно велико его влияние на Советбезопасности США.
Несмотря напретензии на внушительность, солидность и высокое достоинство, адвоката Либби вБелом доме прозвали Скутер — то ли мотороллер, то ли самокат. От сослуживцев неукрылась юркость этого персонажа, то, что у нас называют “каждой дырке гвоздь”.Под этой кличкой он известен во всем мире. Так его называет и сам Буш. Несмотряна скромную должность, этот протеже Чейни и Вульфовица имеет право в видеисключения участвовать в заседаниях Совета безопасности. Он работает в Старомздании, что в нескольких метрах от Белого дома, в том самом 276-м кабинете, вкотором работали Теодор, а затем и Франклин Рузвельты в их бытностьзаместителями морского министра. На личности Скутера стоит остановиться: этоархетип политического теневика. Он знает цену молчания, терпения иосторожности.
Либби, каки его шеф Чейни, обладает талантом внимательно слушать, не высказывая своегоистинного мнения, особенно если вопрос скользкий, если решение еще не ясно. Онспособен часами наблюдать выступающих на совещаниях, не проронив ни слова. Навопрос он обычно отвечает вопросом, как в Одессе: “В каком смысле вы говорите“решение”? Или просто: “При чем тут мое мнение?”, или “Что вы хотите сказать,задавая такой вопрос?”. Таким образом он не только уходит от ответа, но идобывает дополнительную информацию. Либби выпускник того же Йельскогоуниверситета, из которого был отчислен его шеф вице-президент Чейни. Но вотличие от Чейни Либби получил диплом с отличием. Он автор эротического романаи исследований по этнографии, много знает о племенных и религиозных течениях варабских странах.
ОЛибби-Скутере пишут, что, присутствуя на заседаниях под председательствомБуша, он не выступает, он занят более важным делом: внимательнейшим образомнаблюдает за Бушем, за оттенками его голоса, за жестами, за тем, какиезамечания он делает, как улыбается, на чью сторону склоняется и т. д. Позже егосправки, предложения, вставки в речи почти безошибочно встречают одобрениеБуша. Это он, Скутер, подсказывает Чейни, что “Сам хочет!”. Когда готовиласьречь Буша “О состоянии нации”, Либби пришел к выводу, что Буш уже склоняется кизгнанию Саддама, но лучше бы без войны. Когда обсуждалось, какие странывключить в “ось зла”, Скутер дополнил список Сирией, которая уже 40 летпытается вернуть свои Голанские высоты. Но ему возразила Кондолиза Райс,напомнив, что с Сирией США все-таки поддерживают дипломатические отношения.
Речьпрезидента “О состоянии нации” 29 января 2002 года собрала аудиторию в 52миллиона американцев, почти столько же, как речь Клинтона в 1998 году, когда онизвинялся за свое поведение в скандале с Моникой Левински. В ложе Конгрессарядом с первой дамой Лорой Буш поместили правителя побежденного АфганистанаХамида Корзая. Поприветствовав Корзая, Буш произнес свою речь, ту самую, окоторой он накануне говорил Карлу Рове: “Точно так же, как наши отцы былимобилизованы на Вторую мировую войну, мы, наше поколение, должны бытьмобилизованы на борьбу. Я призван сделать это и именно по этому делу будетсудить нас история”. В этой речи он обозначил цель — “ось зла”, сказав однуфразу о Северной Корее, еще одну об Иране и целых пять об Ираке. “Ось зла”угрожает миру в мире, — чеканил Буш, — пытаясь завладеть оружием массовогоуничтожения”1. Затем последовала ключевая фраза48-минутной речи: “Я не собираюсь бездействовать в то время, как опасностьнарастает”. Заметим, что этот же сценарий ныне разыгрывается с Ираном.
Два краткихсловечка в устах Буша — “ось зла” — определили политику США на многие годы.Лишь немногие поняли тогда, что эта речь — объявление войны Ираку, что ислучилось 14 месяцев спустя.
Госсекретарь Пауэлл — воин,ненавидящий войну
АдминистрацияБуша с самого начала не выглядела сплоченной. Разлад ощущался даже в самомблизком окружении президента — среди военного кабинета, среди тех, кого у насназывают силовиками. Госсекретарь Пауэлл с самого начала пытался остановить“ястребов” Чейни, Рамсфельда, директора ЦРУ Тенета, Райс, Вульфовица и прочих.Но “ястребы” успешно блокировали все его попытки убедить Буша, что егозавлекают в ловушку. Дело осложнялось еще и тем, что Буш и Пауэлл не сошлисьхарактерами. Пауэллу так и не удалось установить доверительные личные отношенияс президентом. Между ними была непреодолимая стена отчужденности.