Журнал «Вокруг Света» №01 за 1977 год
Шрифт:
Переждать отвратительную погоду, нашпигованную туманом, пилоты решили в городе Номе, лежащем на юго-западном побережье Аляски...
— Послушайте, полковник, если вы сейчас же не проснетесь, я высажу дверь.
Эйельсон вскочил с постели. Не сразу осознал, что находится в скромном деревянном отеле города Нома. Что это?
Он открыл дверь. На пороге стоял коренастый пожилой здоровяк, весь закутанный в меха. Лисий капюшон с оторочкой из росомашьего меха, бобровая доха, меховые сапоги из пыжика. Окладистая светлая борода, белесые брови, льдистые серые скандинавские глаза. Рядом с ним милая девушка, такая же светлоглазая, так
— Хэлло, — неуверенно сказал Эйельсон.
— Привет, привет, — пробасил здоровяк. — Я узнал, что в Ном прилетел едва ли не мой земляк. Вы ведь Эйельсон, не так ли? А я Свенсон. В отдаленном прошлом шведский гражданин, а в настоящее время американский подданный.
— Да, мы почти земляки, — окончательно стряхивая с себя остатки сна, кивнул Эйельсон. — Я родом из Норвегии.
— Норвегия — это та же Швеция, только малость похуже, — весело заметил Свенсон.
— Нет уж, позвольте не согласиться, — живо возразил Эйельсон.
— Я позволяю не соглашаться только моим гостям. Итак, вот вам моя рука — и будем друзьями. А сейчас... Сигрид, разреши представить тебе моего нового друга — мистера Эйельсона... Мы пришли пригласить вас в блокгауз, мистер Эйельсон.
— В блокгауз?
— Да, есть в Номе такое приятное заведение, перекроенное из салуна, — «Блокгауз для гостей». Когда в наш городок приезжают гости, по традиции их встречают и чествуют именно там.
В просторном зале бревенчатого «Блокгауза для гостей» жарко пылал огромный камин, поленья — едва не бревна. Когда-то здесь был портовый салун, попросту говоря, питейное заведение, и даже стойка еще сохранилась. Но после введения сухого закона салун превратился в кофейню, принадлежавшую братьям Ломен, большим патриотам Аляски, по-детски горячо верившим в ее великое будущее. В кофейне, не приносившей хозяевам никакого дохода, долгими зимними вечерами велись бесконечные разговоры об индейцах и эскимосах, о путешественниках и золотоискателях. Здесь же заключались деловые сделки местного значения. На стенах блокгауза висели оленьи и лосиные рога, подаренные охотниками. Тут и там в бревнах стен и планах потолка виднелись следы пуль, оставшиеся на память о той буйной поре, когда в салуне играли в карты и в рулетку зверобои, моряки и золотоискатели и достигали истины путем столь убедительных аргументов, коими являются выстрелы из револьверов.
На улице мела метель, и Эйельсон и Свенсоны ввалились в блокгауз, облепленные мокрым снегом. Виктор Ломен, гибкий, подтянутый, живоглазый, с короткой черной эспаньолкой и элегантными усиками, встал им навстречу. Пока Ломен обменивался рукопожатием с Эйельсоном, подошел и Уилкинс. Сигрид проворно сбросила свою шубку и стала помогать кухарке-индеанке. Обе были в индейских мокасинах и бесшумно скользили по грубым половицам, до белизны выскобленным ножом. На длинном дубовом столе появились большие тарелки с дымящейся олениной. С кухни доносился приятный запах кофе.
— Рад приветствовать еще одного представителя современных викингов, — оживленно говорил Ломен. — В старину вы завоевали мир с помощью меча, а сейчас завоевываете сердца с помощью смелых путешествий. Я читал в газетах о вашем предприятии, мистер Эйельсон и мистер Уилкинс. И знаете, кто поведал нам об этом? Сигрид Свенсон. Она журналистка и местная знаменитость. Вот этот седобородый викинг Свенсон забирается в такие уголки Арктики,
Эйельсон смущенно пожал плечами и уткнулся в тарелку с олениной. Он чувствовал себя не совсем спокойно под внимательным взглядом этой красивой и, судя по всему, отчаянно смелой девушки. Ломен заметил это и развеселился. Подмигнув Уилкинсу, он сказал:
— Бен, остерегайтесь Сигрид. Она уже хищно на вас поглядывает. Вы лакомая журналистская добыча. Сейчас она поставит на стол чашки с кофе, и вы будете давать ей интервью.
Уилкинс кивнул:
— Вечер долог, а говорить нам есть о чем. Я думаю, мы должны оказать нашей даме уважение и дать ей возможность первой поговорить с Эйельсоном.
На столе мигом появился блокнот.
— Мистер Эйельсон, ровно четыре года назад в нашем блокгаузе побывал Амундсен, — начала Сигрид.
— О да, — благодушно кивнул Ломен, — я с братом имел честь приветствовать его.
— Мистер Эйельсон, скажите, что вы делали в это же самое время четыре года тому назад? И чем это время было для вас знаменательно?
— В эту пору мне присвоили звание полковника. А потом я перевез первую почту из Фэрбенкса в Мак-Грат.
— Это было открытие первой почтовой воздушной линии на Аляске! — с воодушевлением воскликнул Ломен. — Слушайте! Слушайте! Этот полет считается началом постоянного воздушного сообщения в Стране Снегов.
— Расскажите нам об этом полете, — попросила Сигрид.
Все придвинулись поближе.
— Я пролетел тогда над Аляской триста миль, — сказал Эйельсон. — Полет длился около трех часов.
— И это все? — разочарованная краткостью Эйельсона, спросила Сигрид.
— Все, — сказал Эйельсон.
Свенсон громко захохотал.
— Ну, мистер Эйельсон, таких неразговорчивых гостей у нас еще не было. Здесь, как правило, языки развязываются у всех. Были и небылицы текут, как весенний Юкон. Скажите, вы женаты, мистер Эйельсон?
— Нет, я старый холостяк.
— Сейчас понятно, почему вы старый холостяк. Какой девушке приятно находиться рядом с таким молчуном? Берите с меня пример — я такой любитель вкусно поговорить!
— И вашей жене это нравится?
Свенсон сконфузился. На этот раз громко захохотал Ломен.
— Его жена сбежала — не выдержала его чудовищной разговорчивости. Жуткие рассказы о «Летучем голландце» и о зверобоях, унесенных на льдинах, о реве моржей под бледным светом северного неба и об избиении котиков. Все это преподносится вперемешку с грубыми моряцкими шутками и хриплыми клятвами, от которых содрогнется и закаленное ухо...
— Я грешный язычник, а моя жена была тихая, богобоязненная женщина, — сказал Свенсон, сделав смиренное лицо. — Однако она оставила мне дочку, которую не пугают мои дикие полярные рассказы, и слава богу.
— Мистер Амундсен подолгу беседовал с нами в блокгаузе, — посерьезнев, продолжал Ломен. — Его интересовало будущее Страны Снегов, ее богатства. А богатства Аляски неисчислимы... Но железных и шоссейных дорог катастрофически не хватает. Это сдерживает наше развитие. И мы должны воздать должное нашим северным орлам. Вся Аляска знает имена Эйельсона, Мак-Меллона, Омдаля!