Журнал «Вокруг Света» №01 за 1977 год

Вокруг Света

Куда же делась пресная вода?

Мы привыкли к большим цифрам. Профессор С. Л. Вендров упомянул в своем докладе об использовании ресурсов Волги — ее водами сейчас орошено более полумиллиона гектаров. Это, между прочим, примерно шестая часть такой страны, как Бельгия... А большие города по Дону и Волге, а гигантские заводы, для которых нужны целые реки? Участников симпозиума возили на экскурсию в задонские степи. Картина поразительная! Там, где лет пятнадцать-двадцать назад была выжженная земля, теперь от горизонта до горизонта расстилались сады, поля и плантации. В каналах посверкивала вода. Исполинскими сереброкрылыми жуками ползли дождевальные машины. Десяток километров дороги, еще десяток —

пейзаж не менялся. Вот на что пошла донская вода!

Биологи и географы знают, как восстановить былую славу Азовского моря. Надо перегородить плотиной Керченский пролив, чтобы регулировать приток соленой черноморской струи; надо подавать из Дона необходимую для рыбы долю речного стока. И тогда на карте мира Азовское море снова засверкает алмазом.

Построить плотину можно, в этом сомнений нет. Сделать целое море подконтрольным, управляемым, точно сельский пруд, тоже возможно. Но расчеты неумолимо свидетельствуют, что где-то до середины 80-х годов Дон еще может как надо питать Азовское море. А потом воду для его рыб придется занимать у Волги — «всего» каких-нибудь пять-шесть кубических километров...

Однако у Волги свои потребители. В их числе Каспий, который на глазах мелеет. Еще хуже положение Аральского моря. Его питают Амударья и Сырдарья. Но развитие хозяйства Среднеазиатских республик требует все больше и больше воды Амударьи и Сырдарьи. И географы выдают теоретические прогнозы — что будет, если исчерпаются все водные ресурсы Средней Азии.

Время есть, но его немного. Еще лет десять, ну пятнадцать можно продумывать, изучать, сравнивать варианты, как, чем и за счет чего утолить растущую жажду всего юга нашей страны. А потом... А потом надо будет уже действовать, откуда-то доставать пресную воду.

Но здесь еще один аспект.

Техник может относиться к рекам как к естественным водопроводам: там надо закоротить, здесь нарастить, тут добавить — и система будет отлично функционировать, ибо ее рассчитали знающие свое дело инженеры.

Но для Географа реки не просто водопроводные трубы, а территория страны не дом, в котором эти трубы надо уложить по-новому. Ибо вода, перефразируем Гёте, «сок совсем особого рода». Тут хирургия природы, скальпель касаются сокровенных артерий и вен! Дело гидротехников проектировать и строить. Дело Географа — предсказывать, какая она будет, наша планета, если строить так-то и так-то.

Вот какова она — эпоха конструктивной географии... И географы исследуют, оценивают, прогнозируют. Вот что прозвучало, например, в докладе профессора Т. В. Звонковой. Переброска свыше половины годового стока северных рек скорее всего понизит температуру почвы в северных районах страны на градус-полтора; не исключено, что в Средней Азии увлажнение грунта увеличит опасность землетрясений; возможен общий сдвиг климатических зон на 100—150 километров к югу. Опасно брать большие объемы северных вод! Четверть стока, меньше четверти — это, в первом приближении, еще допустимо. И все равно надо исследовать и исследовать — слишком много пока неясного.

Не успела Татьяна Васильевна закончить доклад, как подал голос канадский географ.

— По некоторым нашим предварительным исследованиям большой объем перебросок воды с севера на юг может, остудив Арктику, неблагоприятно отозваться на Канаде. Думают ли об этом наши советские коллеги?

— Не только думаем, мы изучаем этот вопрос. Мы и с этих позиций ищем наилучший вариант...

Снилась ли такая дискуссия Географу недавнего прошлого?

Мало пресной воды на земном шаре! И вот уже не в фантастическом романе, не на космическом корабле встает вопрос о замкнутом цикле водопотребления, даже об использовании для питья очищенных стоков. Такую воду уже пьют жители африканского города

Виндхука. Там понятно, там пустыня. Но американские ученые Д. Бауман и Д. Дворкин докладывали о том, что и в некоторых небольших городах США поставлен такой же опыт. Тысячи людей в виде опыта пьют то, что было слито в умывальники, прошло через заводы и было восстановлено, возвращено человеку, словно пассажиру космического корабля...

IV

Что может быть, увы, естественней стихийных бедствий? Четверть миллиона жертв ежегодно по...всей планете! Но, между прочим, примерно столько же людей гибнет сейчас в автомобильных катастрофах... Какая стихия виновата в этом? Да и с самими стихийными бедствиями все не так просто. «Деятельность человека, поспешная необдуманная погоня за экономическими достижениями может развязать стихийные бедствия, — примерно такую мысль высказал американский географ профессор Р. Кейтс. — Любой крупный проект, предпринятый без достаточного географического обоснования, без тщательного изучения экологических условий данной местности, способен обернуться против человека».

Японский ученый профессор К. Мицуи, конечно, не заглядывал в рабочие записи своего заокеанского коллеги. Но вот какие факты он привел в своем докладе. Последние двадцать лет неподалеку от Токио стала быстро застраиваться, индустриализироваться долина реки Нака. Во главу угла при этом были поставлены интересы экономики. Результат: из-за чрезмерной откачки грунтовых вод поверхность земли на площади 505 квадратных километров опускается сейчас местами со скоростью более метра в год! Само собой, резко ухудшилось качество воды и, стало быть, качество жизни. Опускание почвы нарушило гидрологический режим, в южной части долины воды начали застаиваться, что при паводке оборачивается наводнениями. «Хотелось бы назвать этот вид паводковых разрушений городским, — сказал К. Мицуи. — Он внес большие изменения в историю наводнений в Японии».

Из Японии перенесемся в Мексику. Столица страны город Мехико, точнее Большое Мехико, занимает сейчас территорию площадью свыше 750 квадратных километров. Любой экономист знает о выгодах концентрации производства. В условиях рыночного хозяйства эта выгода вызывает лавинный сдвиг. Большое Мехико дает едва ли не половину всей национальной промышленной продукции. В 1970 году там жило 8,7 миллиона человек. В 1975-м — 10,6 миллиона.

Интересы экономики, точнее максимальной прибыли, соблюдены. А социальные, экологические? Мексиканский ученый профессор А. Бассолс-Батала охарактеризовал положение так. В атмосфере города ежедневно рассеивается 4600 тонн ядовитых веществ. Быстро растет число аллергических заболеваний — от них страдает уже каждый шестой житель Мехико. Растет заболеваемость раком, множатся наследственные болезни. Правительство обеспокоено, оно принимает меры. Но, по прогнозам, интенсивный рост города будет продолжаться: к 1980 году его население увеличится до 13, а то и до. 15 миллионов человек. Мексиканский ученый А. Апарисио заявил в этой связи, что остановить чрезмерный рост городов могут только «радикальные изменения в социально-экономической структуре страны».

Экономические, социальные, экологические начала соединены друг с другом неразрывной цепью и находятся в сложной, зачастую противоречивой взаимосвязи.

Нет, современный Географ — это не отрешенный от окружающих его социальных условий описатель земли.

V

Некоторые ученые, когда теплоход с участниками симпозиума начал свое плавание по Дону и Волге, не хотели верить тому, что в этих реках можно купаться.

— Послушайте, — возражали наши ученые, — там и здесь вы видите весьма симпатичные благоустроенные пляжи. Неужели вы думаете, что их оборудовали специально к вашему приезду?