Журнал «Вокруг Света» №02 за 1978 год
Шрифт:
Тише стало в балагане. Детей Леонтий повез в Псху и посадит на самолет, им надо в школу. Знакомый пастух, с другого коша, довезет их до дома. Как там дома? Все ли здоровы? Базала иногда разрешает себе перед темнотой пойти к обрыву, что в стороне от балагана, сесть там на бурку и смотреть. Внизу дорога, село, хутора. Напротив, через темную уже долину, Бзыбский хребет...
Ночью их засыпал снег. Не разжигая костра, они снялись рано утром и ушли. Теперь будут спешить, чтобы завтра уже перейти перевал, иначе снег отрежет их здесь.
Пастухи уже соскучились по дому, да и дела там есть. Кто-нибудь их заменит на время у стада,
Из бочонков они перельют вино в большие бутыли. Из стеклянных бутылей нальют в глиняные кувшины, которые отнесут к столу. На столе вино будет разлито в прозрачные стаканы, и обойдет всех рог тура, наполненный, который на стол не поставишь.
В. Шестаков.
Луарский дол
России — Волга, в Польше — Висла, в Венгрии — Дунай, в Испании — Тахо. А во Франции? Есть ли там река, которая являлась бы символом национального духа, поэтической музой и средоточием истории?
Вопрос нелегкий. Вкусы французов крайне разнообразны, равно как и привязанности. Вспомним хотя бы горестное восклицание французского государственного деятеля: «Как можно управлять страной, в которой насчитывается шестьсот сортов сыра!»
Давно не значатся на карте исторические провинции — есть только Париж и «Провинция» (вся остальная Франция), но человеческие корни крепко держатся в месте рождения. Поэтому на вопрос, заданный вначале, можно ожидать множество ответов. Северянин станет рассказывать о Сомме, лотарингец — о Мозеле и Марне, лионец — о Роне, гасконец — о Гаронне, беарнец — об Адуре, парижанин — конечно, о Сене. Это все заметные реки, а есть еще множество мелких, и каждая найдет своих ревнителей.
И все же... Река, без которой нельзя представить Францию, река, являющая собой «сущность французского духа», как назвал ее с редким почтением скептический писатель Жюль Ренар, — есть. Река эта не простое географическое понятие; она движется в плотном обрамлении истории, литературы, музыки, высокой поэзии, и все это отразилось в ее текучем зеркале.
Река — Луара: Лире на анжуйском диалекте, Луэр — в Турени, или Лора, как зовут ее в невысоких горах Севеннах, где она начинается.
Оттуда начнем и мы тысячекилометровый путь по реке: сначала с юга на север, а потом, от Орлеана, где Луара, словно опомнившись, вдруг круто сворачивает к Атлантике, — на запад. Плыть по реке с верховий не удастся: Луара судоходна только в своей нижней трети. Правда, на самом последнем отрезке она настолько глубока, что в Нант заходят морские корабли. В остальной же части река слишком мелководна, и в летнее время русло ее ощетинивается торчащими камнями.
Тем не менее плыть можно, потому что полтора века назад от Роанна до Бриара прорыли канал, который дальше соединяет Луару с Сеной. Канал идет параллельно реке, повторяя все ее изгибы.
А от соседнего с Бриаром Жьена начинается самая знаменитая часть Луары — та, что получила название «Бульвара королей». Пологие берега, заросшие дубравами... А справа и слева — густо, едва ли не на каждом километре —
Но не этим славен Луарский дол. Сколько королей было в истории Франции? Академический словарь дает цифру 80. А сколько королевских замков на Луаре? Около пятидесяти. Несколько королевских родов происходят отсюда. Скажем, фамилия Валуа по-русски звучала бы как «Долинины» или «Долинские». Орлеанская ветвь французской монархии тоже пустила здесь пышные корни.
К концу Столетней, губительно затянувшейся для Франции войны в ходу была песенка:
Друг, что осталось у короля? — спроси!
Орлеан, Нотр-Дам-де-Клери, Божанси...
То есть горсточка замков вдоль Луары. Причем Божанси был стратегическим пунктом — там находился единственный мост через Луару, делившую страну пополам.
Замок Шинон, расположенный на стыке провинций Турень, Анжу и Пуату, может и сегодня служить декорацией к фильмам о рыцарской эпохе. Его строили и перестраивали с X по XV век герцоги Анжуйские, короли Англии и Франции. Англичане рассчитывали превратить Шинон в свой форпост на континенте, французы — в редут против захватчиков-британцев.
Именно здесь, на Луаре, началось возрождение Франции, ее восхождение к славе. Неграмотная девушка Жанна д"Арк в январе 1429 года явилась в замок Шинон, где отсиживался дофин Карл. Простолюдинка добилась приема при дворе, сумела не только очаровать, но и убедить слабовольного государя доверить ей отряд, во главе которого она выступила на выручку осажденному Орлеану.
Орлеанская дева вошла в историю воплощением обыкновенного чуда, повторявшегося не раз: когда государство оказывалось доведенным почти до гибели бездарностью правителей, страну спасал народ, простолюдины. Факт этот упорно не умещался в сознании власть имущих. Не случайно Жанну сожгли на костре как еретичку — не могли властители признать за крестьянской девушкой такой убежденности в своей правоте и силе: тут явно не обошлось без дьявола. И колдовское клеймо не сходило с Орлеанской девы несколько веков. Именно так. Жанне поклонялись, ее имя усердно поминали, о ней создавали оды и оперы. В Орлеане каждый май, начиная с 1431 года, отмечают «День Жанны». Но официально церковь признала Жанну д"Арк, то есть причислила ее к лику святых, лишь в 1920 году!
Средневековое сознание, которого не коснулось еще дыхание Возрождения, не отделяло потусторонние силы от реальности. Поэтому замки Луарского дола — Шинон, Менар, Сен-Марс — и все его готические соборы щедро украшены химерами, гарпиями, оскаленными дьяволами.
Охота на колдунов шла не только на фасадах зданий. Соратник Жанны д"Арк маршал Франции Жиль де Ретц после гибели славной девы на костре (он всеми силами старался ее спасти: напал на лагерь англичан, предлагал королю свое состояние за выкуп, все напрасно...) поселился в замке Шантосё на Луаре. Чернокнижник и алхимик Жиль де Ретц пал жертвой политических интриг и тоже сгорел на костре. Перед смертью его объявили колдуном и страшным злодеем. В день казни всех детей Нанта поколотили палками, чтобы не изгладилось у них из памяти это событие.