Журнал «Вокруг Света» №02 за 1978 год
Шрифт:
Два с половиной века спустя Шарль Перро взял замок Шантосе и его владельца в качестве прототипов сказки «Синяя Борода». Вымысел писателя со временем вытеснил историческую истину, и многим посетителям Шантосе представляется сегодня местом, где Синяя Борода действительно убивал своих жен.
Фантазии сказочника было за что ухватиться в Луарском доле. К тому моменту, когда Шарль Перро увидел здешние шато, многие из них были уже необитаемы: в моду вошли дворцы — подобия Версаля, многобашенные строения на Луаре пребывали в запустении. Юссе стал местом действия сказки «Спящая красавица»: замок был поражен
Со спокойной величавостью течет Луар, поддерживая равновесие между незыблемым и преходящим, между природой и рукотворными созданиями. Но почему именно здесь, вдоль Луары, выросли так густо эти шато?
Ответ прост: камень. Именно он определил затейливый облик Луарского дола. Река прорыла русло в податливом известняке и туфе. Строительный материал в буквальном смысле лежал под ногами, а это была огромная ценность, потому что в иных местах камень свозили за много лье. Учитывая, что емкость телеги не больше одного кубометра, подсчитайте, сколько потребовалось усилий для возведения хотя бы одного замка?
Кстати, за эволюцией строительного дела в долине можно проследить наглядным образом. Возле Вовре сохранились пещеры, в которых жили люди еще в незапамятные времена. Потом пещеры расширили, выбили в податливом туфе целые залы и галереи (сейчас там винные склады), а материал забрали для построек.
Кто строил Луарские замки? Имена каменщиков до нас не дошли, хотя были эти люди в своей профессии видные: весь замок целиком сооружала одна бригада из десяти человек (цифры сохранились в платежной ведомости, имена — нет).
Зато некоторых архитекторов мы назвать можем. Проект Шамбора делали Дени Сурдо и Боннодор; над Шенонсо трудился Филибер Делорм — он заставил замок переступить через неширокий приток Луары — Шер. Вообще здесь все строения приспособлены к капризам реки, а Сашё так просто «по щиколотку» стоит в Луаре.
Шато в долине вызывают законное восхищение. Но не менее законен и вопрос: откуда брались деньги на все это великолепие. В XIII—XVI веках труд скульптора или камнереза оплачивался не больше, чем труд простого каменотеса: в платежных ведомостях стоят одинаковые цифры. Но деньги все равно требовались огромные.
Ради постройки замков герцоги и бароны облагали поборами крестьян, шли на откровенный разбой, нападали на чужие владения, лишали наследства, изгоняли еретиков.
Здешние замки были свидетелями не одной подобной трагедии. Варфоломеевская ночь осталась в веках позором Парижа, но именно в луарском замке Амбуаз были перебиты первые «заговорщики» — гугеноты. А в Нанте Генрих IV подписал знаменитый эдикт, призванный положить конец смертельной вражде.
Время средневековья очень долго сохраняло эпитет «мрачное». Это верно, если иметь в виду разорительные междоусобицы, чумные нашествия, публичные сожжения. Но из мрака истории проступает и светлое. Расцветало строительное мастерство, утверждалась рыцарская этика, культ прекрасной дамы, барды собирались на поэтические
Вот башенка с решетчатыми окнами, откуда «красавица Сюзон, герцогиня Монбазон», как поется в дошедшей до нас балладе, бросила розу своему возлюбленному, собиравшемуся в поход. И можно ясно представить себе, как это было: топот копыт на мощеном дворе Монбазона, чадные султаны факелов, трепетанье флагов и звяканье лат.
Жонглеры и труверы пели о любви, что улетает за море. Но самым громким и ясным голосом, завершившим ту эпоху, остался хриплый баритон «школяра» Франсуа Вийона, самого французского из поэтов Франции, чья нежная насмешливость и земная лирика как нельзя лучше запечатлели характер народа.
Покровителем Вийона был принц Карл Орлеанский, сам писавший неплохие стихи. В своем замке Блуа на берегу Луары он устроил поэтический турнир — излюбленную забаву просвещенной знати. Участникам было предложено написать балладу, начинающуюся словами: «От жажды умираю над ручьем...» (Этот ручей, вернее ключевой колодец, выложенный камнем, стоит во дворе Блуа.)
— У Вийона родились строки, которые теперь заучивают наизусть французские школьники:
От жажды умираю над ручьем.
Смеюсь сквозь слезы и тружусь, играя.
Куда бы ни пошел, везде мой дом,
Чужбина мне — страна моя родная...
Памятных мест в Блуа множество. Его строили и перестраивали с XIII века по начало XVII. Начинали возводить замок для защиты от набегов — крепкий и вместительный, чтобы там выдержало осаду население целого города. (Кстати, с той же целью — вместить всех — делали такими большими и готические соборы. Великие храмы греков не идут в сравнение с постройками средневековья. Парфенон можно было бы разместить под соборными сводами вроде экспоната в выставочном зале.) А заканчивали Блуа как загородную усадьбу.
Блуа — сплетение стилей и эпох. Фасад замка сделан при Франциске I, — короле-реформаторе, воителе и покровителе искусств. При нем французский язык стал языком официальных грамот и документов (до этого они составлялись на латыни).
Именно при Франциске I во Франции расцвело Возрождение. Он пригласил в свою резиденцию на Луаре Леонардо да Винчи , Бенвенуто Челлини, Андреа дель Сарто. Заказал портрет Тициану.
По счастью, творения великих мастеров сохранились. «По счастью»... Дело в том, что один из следующих владельцев Блуа — герцог Гастон Орлеанский — нашел их «безвкусными» и собирался снести громоздкий замок. Был даже заказан проект автору версальских дворцов архитектору Мансару (это от его фамилии Mansard пошла «мансарда» — новинка знаменитого зодчего).
Но герцога отвлекли другие заботы, и Блуа сохранился. Давайте пройдем немного по замку. Фантазии Леонардо, как утверждают, обязана существованием лестница с двойными маршами — люди могут одновременно спускаться или подниматься по ней, не видя друг друга. Вообще лестницы луарских шато были предметом особых забот. Многие спланированы таким образом, чтобы по ним мог въехать в зал конный рыцарь в полном облачении.