Журнал «Вокруг Света» №03 за 1995 год

Первый раз я попал в саванну в Эфиопии, которая, как и Кения, находится в Восточной Африке, только расположена севернее экватора. Но саванна едина: и кочевники, — сомали, или галла, и животные, антилопы и зебры, пересекают просторы саванны от Огаденадо Масаи-Мару и Серенгети, невзирая на государственные границы. В Огадене, на буровой у российских нефтеразведчиков, я видел мало животных: подкармливал страусят, отбившихся от мамаши, да гонялся на газике

за дикдиками, самыми крошечными антилопами. И вот теперь выпала счастливая возможность побывать в самом заповедной африканской стране — Кении, любимой Хемингуэем, супругами Адамсонами и Гржимеком. Как говорится, Бог услышал мои молитвы. Но не только он. Благодаря приглашению кенийского посла, бесплатному пролету самолетом Аэрофлота и обеспечению поездки-сафари компанией «African Tours and Hotels», группа менеджеров турфирм, в которую я был включен по инициативе туристического агентства «Альбион тур» (с рекламой этой фирмы вы можете познакомиться на второй обложке журнала), побывала в заповедниках Кении, чтобы проложить туда путь нашим туристам. Еще Эрнест Хемингуэй в «Зеленых холмах Африки» писал, что он всегда хотел только одного: снова вернуться в Африку. Пожалуй, это чувство знакомо всем, кто хоть раз там побывал. И вот под крылом самолета, в сиянии Солнца, разворачивается бескрайнее желтое пространство кенийской саванны, размеченное зелеными взрывами зонтичных акаций...

«На горе» в Найроби, или неожиданная встреча с самым знаменитым слоном

Нам повезло: отель «Милимани» — что значит «На горе», в котором мы остановились, находился в престижном районе, расположенном на холмах. Его окружали богатые коттеджи, посольские виллы, спрятанные со своими бассейнами и теннисными кортами в кустах цветущих алым и розовым бугенвилий. Даже можно было сквозь металлическую решетку посмотреть на дом, принадлежащий то ли самому премьер-министру, то ли вице-президенту, в котором сдавались квартиры за очень высокую плату.

С холмов был виден и центр Найроби, но мне нравилось пройтись вниз, к городу, под сенью деревьев подышать воздухом, напоенным ароматом цветов. Особенно утром, когда еще прохладно, ведь кенийская столица находится на высоте свыше полутора тысяч метров. Вообще, для тропической страны здесь хороший климат — недаром Кению облюбовали англичане.

Они заложили колониальный форт Найроби (название его идет от небольшой речки и означает «холодная вода») в 1899 году, а в начале века сюда из порта Момбасы переехала английская администрация. Найроби становится штаб-квартирой английских банков и разнообразных фирм, где определялись судьбы не только Кении, но и других африканских стран.

...По холодку приятно идти в тени джакаранд (это дерево с пышными шапками соцветий было когда-то вывезено из Южной Америки), кажется, что над головой у тебя плывут сиреневые облака, из которых нет-нет да упадут на одежду «капельки» — нежные цветочки, похожие на наши колокольчики. Спускаешься ниже, и перед глазами разворачивается панорама Найроби. Лучи солнца дробятся в зеркальных стенах небоскребов. Ультрасовременный центр молодой кенийской столицы, пожалуй, напоминает процветающий американский город: так же сверкают золотом названия банков и офисов, и в свои конторы спешат клерки, приодетые, несмотря на жаркое солнце, в пиджаки и галстуки. Правда, в отличие от западных городов, здесь часто попадаются вывески кофейных и чайных компаний, реклама экзотических сафари в саванне, а на центральной площади, вокруг тридцатиэтажного цилиндрического небоскреба, расположены правительственные учреждения. Там же восседает в шапочке на каменном постаменте самый известный кенийский президент Джомо Кенната, долгие годы поддерживавший дружеские отношения с нашей страной.

Старый центр Найроби колониальных времен, застроенный невысокими домами викторианского стиля, несколько поблек у подножия модернистских небоскребов. Но до сих пор на главных улицах — Гавернмент-роуд, Кениата-авеню и Коинанге — располагается деловое ядро города, здания различных компаний, сохраняющих европейский облик. И тут же можно увидеть мелких ремесленников, в основном, выходцев из стран Азии, которые что-то режут, пилят, сваривают в небольших мастерских. Они живут своей общиной неподалеку. В восточной части города, через которую я лишь проезжал, находятся африканские предместья, кварталы нищеты, где домишки подчас слеплены из досок, фанеры и обрезков жести. Контраст с ухоженным, зеленым центром велик, как, впрочем, и в других столицах Африки.

На главных улицах, пожалуй, интереснее всего побывать в самых разнообразных магазинах, которых здесь на любой вкус.

На втором этаже одного довольно респектабельного магазина открыта выставка-продажа деревянной скульптуры. Выставлено все: от крошечных фигурок носорогов и слонов до больших скульптурных женских и мужских фигур. На стенах развешены маски, изображающие воинов-масаев и разные божества.

Однако, надо сказать, что в большинстве кенийских племен было не принято надевать деревянные маски на своих празднествах.

Во время танцев и ритуальных обрядов обычно просто раскрашивали лицо или надевали плетеные маски-капюшоны из стеблей трав, выкрашенных в разные цвета. Колдуны и лекари предпочитали кожаные маски со свирепым или скорбным выражением (соответственно обстоятельствам). Но раз есть спрос на деревянные маски у туристов, значит, резчики будут их делать, несмотря на традиции.

Туристский спрос определяет и изготовление многочисленных фигурок зверей: жирафов, зебр, бегемотов, львов. Это сравнительно новое направление у кенийских резчиков по дереву, отличающееся от тематики мастеров других африканских стран. За день опытные резчики вырезают не менее десятка фигурок животных, довольно искусно сделанных, но, как две капли воды, похожих друг на друга.

И хотя в кенийской прессе время от времени затеваются дискуссии об африканских традициях и «искусстве на конвейер», о том, что мастера-резчики, работая на потребу туриста, превращаются в простых ремесленников, большие магазины и маленькие лавочки забиты масками и скульптурками-близнецами.

Впрочем, рядом с ними, в художественных галереях, можно полюбоваться и на настоящее искусство. Эти выставки, а также университет, библиотека, музей расположены все в тех же старых кварталах города.

Когда я спрашивал, как пройти к музею, мне охотно показывали дорогу. И вот на окраине парка я действительно отыскал вход, где значилось слово «музей», но там меня встретило... шипенье змей. Оказывается, я попал в «Музей змей». Но стоило перейти дорогу, как за зеленой изгородью кустов передо мной возник внушительный двухэтажный особняк — Национальный музей, основанный еще в начале века. Я не берусь рассказать о всех его отделах: живой и неживой природы, историко-этнографическом, но могу дать совет — кто будет в Найроби, обязательно побывайте в этом музее, чьи коллекции собирались великими энтузиастами.

Миновав панно с наскальными рисунками — застывшими в вечном беге стадами животных, охотой на слонов — я увидел на стенде фото знаменитой семьи Лики. Льюис Лики, директор Института палеонтологии Кении и доктор Кембриджского университета, был снят вместе с женой Мэри и сыном Ричардом. Это они открыли, возможно, прародину человека, обнаружив на восточном берегу озера Рудольф орудия труда и останки предка человека, возраст которого определялся в два миллиона пятьсот тысяч лет.

А рядом с Лики — снимок, обошедший весь мир: знакомое лицо Джой Адамсон, которая обнимает лежащую рядом львицу Эльсу. История Эльсы — сага о любви человека и животного — рассказана Джой во множестве книг и фильмов. Вся соседняя стена увешана ее рисунками. Это другая сторона деятельности замечательной женщины, которая сама по себе могла бы заполнить всю ее жизнь и сделать Джой Адамсон знаменитой.