Журнал «Вокруг Света» №03 за 1995 год
Шрифт:
К шамовскому Ли-2 лихо подкатил загруженный «под завязку» виллис. Из него вылез штурман, держа в руках вместительный портфель из черной кирзы, набитый полетными документами, а следом за штурманом вывалились на лед, волоча за собой громадные брезентовые мешки с полярными шмутками, трое московских корреспондентов, обвешенных фотокамерами. Сопя и чертыхаясь, они вскарабкались по обледенелой стремянке в грузовую кабину и без сил повалились на оленьи шкуры, в три слоя устилавшие дюралевый пол.
Наконец двигатели взревели в последний раз, самолет
Вся журналистская троица попала в Арктику впервые, они жаждали информации и поэтому появление в грузовой кабине Володи Шамова встретили радостными приветствиями.
— Милости прошу к нашему шалашу, — сказал старший группы. — Может, по маленькой, по случаю знакомства? Присаживайтесь. Чем богаты — тем и рады. — И он широким жестом показал на белую скатерку, уставленную московскими яствами.
— Миль пардон, — ответствовал Шамов, — в полете не пью.
— Тогда апельсинчик?
— От фруктов не откажусь. Ну, как вам Арктика?
— Фантастика, — сказал самый молодой из журналистов, не отрывая глаз от иллюминатора, предусмотрительно очищенного от наледи бортмехаником. Самолет шел на небольшой высоте. Внизу простиралось бескрайнее белое пространство тундры.
— А что это там за черные пятна виднеются? — спросил молодой журналист.
— Валуны, — уверенно ответствовал старший. — Так сказать, остатки ледникового периода.
— Валуны! — усмехнулся Шамов. — Какие же это валуны? Это обыкновенное сено.
— Сено?! — удивленно воскликнула вся троица.
— Сено и есть. Мы уже тонн пять его сбросили. Мамонтов кормить.
— Мамонтов? — недоверчиво спросил молодой.
И тут последовала знакомая история про оживших мамонтов которых гонят по зимней тундре в Архангельск.
Старший из журналистов, пользуясь предоставленными ему привилегиями, попытался передать прямо с борта необычную корреспонденцию в Москву. Но, ссылаясь на режим секретности, командир отказал. И, хотя в газетах эта информация так и не появилась, Володя Шамов был отомщен.
Их было всего три палатки — три на весь Ледовитый океан от Северного полюса до земной тверди. Их купола нахально чернели среди заснеженных просторов. Ветер заметал снегом эти хрупкие убежища из кирзы и дюраля, ожесточенно тряс их, словно белый медведь зазевавшуюся нерпу. Палатки жалобно скрипели, стонали, но не поддавались натиску стихии. Две из них служили временными складами для экспедиционного имущества, заброшенного накануне на льдину под скромным названием «точка N 1». В третьей разместился маленький десант, состоявший из экипажа ЛИ-2, двух гидрологов, метеоролога и доктора.
Несмотря на царивший снаружи адский холод — спиртовой столбик опустился за отметку минус тридцать градусов, — внутри палатки было тепло и уютно. Шипели голубоватым пламенем газовые горелки, в большой кастрюле булькали пельмени, весело посвистывал закопченный чайник. Лампочка, раскачивавшаяся под куполом, бросала неяркий свет на небритые, обмороженные лица людей, сидевших на спальных мешках, брошенных поверх оленьих шкур.
Бортмеханик, колдовавший над кастрюлей с пельменями, бросил в, нее щепотку перца, лавровый лист, принюхался и сообщил, что пельмень всплыл и готов к употреблению. Затем, покопавшись в мешке, извлек крупную нельму, воткнул ее носом в бортик ящика и, прижимая грудью, стал неторопливо срезать тонкими ломтиками замерзшее рыбье мясо. Оно завивалось полупрозрачной стружкой, образуя розовато-белый холмик. Закончив приготовление строганины, он водрузил на стол алюминиевую миску с маканиной — адской смесью из уксуса, перца и горчицы и торжественно объявил, что кушать подано и господ полярников просят к столу.
— Что ж, братцы, с новосельем, — сказал командир, поднимая внушительных размеров кружку с разведенным спиртом.
— Поднимем бокалы, содвинем их разом, как некогда сказал поэт, — отозвался доктор.
— Поехали, — провозгласил штурман и одним махом опустошил кружку, аппетитно хрупнув луковицей.
Сытость и спирт всегда настраивают на беседу. Сначала пошли анекдоты разного возраста, их сменили случаи из жизни, потом, как и следовало ожидать, разговор перешел на женскую тему.
— Все бы хорошо ребята, — сказал второй пилот Ваня Серегин, только одного не хватает...
Все заухмылялись, зная, чего не хватает Серегину — известному сердцееду.
— А ты прояви смекалку и слепи
бабу из снега, — сострил метеоролог.
Резиновые дамы
И тут у меня родилась идея. (Скромно назову ее гениальной.)
— Зачем же снежную, — безразличным тоном сказал я, — когда есть резиновые?
— Резиновые? насмешливо
спросил гидролог Ванин. — А, на, кой они нужны, резиновые?
— Вот для таких, как мы, одиноких мужчин они и нужны. Ученые ведь не зря работают.
— А ты что, их сам видел? — поинтересовался Серегин.
— Почему видел. У меня с собой есть. Их мне конструкторы завода «Красный треугольник» передали перед отлетом на испытания в экспедиции.
— Брось травить, — сказал Серегин, но глазки у него заблестели, и я понял, что рыба готова схватить наживку.
И тут моя фантазия заработала.
— Если не веришь, я и рассказывать не буду.
— Давай, давай рассказывай, — подначил командир, на лету ухвативший идею розыгрыша.
— Ну, ладно, — словно нехотя согласился я. — Сделаны они из специальной резины. Среднего роста. Художники поработали на совесть. Мордашки — прелесть, волосы не какая-нибудь пакля, а натуральные. А ножки, грудь — глаз не оторвешь. Ну прямо как живые, только говорить не могут. Впрочем, конструкторы обещали вмонтировать в них маленький магнитофончик.