Журнал «Вокруг Света» №04 за 1983 год
Шрифт:
Переход через границу
Сани вдруг встали. Лошадь, сколько ни понукал ее возница, не хотела идти дальше. Унтер-офицер Капин всматривался вперед, но в темноте ничего не было видно; ветер мел по ближним сугробам поземкой, слепил снежной крошкой глаза.
Тяжело ступая по глубокому снегу, он обогнул спереди лошадь и вдруг явственно увидел,
— Стой, стрелять буду!
Ответом ему было только завывание ветра. Капин выстрелил в темноту, потом вскочил в сани и закричал ездовому:
— Гони!..
Выбиваясь из сил, лошадь бежала по снегу, настигая нарушителя. А то, что это нарушитель границы, Капин уже не сомневался. Иначе зачем бы он стал убегать от пограничной стражи?
Сани поравнялись с беглецом. Тот был на лыжах и шел не оглядываясь. Капин бросился к нему:
— Стой, руки вверх!
Но человек в белом халате, будто не понимая, упрямо продолжал бег в сторону шведской границы.
— Удрать хочешь? Не выйдет! — крикнул Капин и, догнав нарушителя, ударил его рукояткой нагана по голове. Удар, видимо, смягчила меховая шапка. Нарушитель резко обернулся и вышиб наган из рук унтер-офицера... Туго пришлось бы Капину, если бы на помощь не подоспел ездовой Иванов. Вдвоем они с трудом связали яростно сопротивлявшегося нарушителя и бросили в сани.
По дороге в Торнео, неподалеку от места, где заартачилась лошадь, они наткнулись на санки. Капин слез, осмотрел их. Они были завязаны сверху простыней, и мимо них можно было пройти в двух метрах, не заметив. В санках лежали какие-то пакеты...
Аксель Меларт умел угощать. Второй год шла война, в окопах гибли миллионы солдат, население Финляндии жило впроголодь, а стол в доме у торнеоского полицмейстера буквально ломился от яств и напитков.
На почетном месте, рядом с хозяйкой, сидел худощавый офицер в голубом жандармском мундире, подполковник Нечогин, помощник начальника финляндского жандармского управления по Торнеоскому пограничному району. Он ведал контролем на этом участке границы между Финляндией и Швецией. Как и остальные гости, подполковник был навеселе.
Неожиданно к ним подошла прислуга Мелартов.
— Господина офицера вызывает русский солдат.
— Не вызывает, а просит, — поправила ее хозяйка. — Где он?
— В прихожей.
Нечогин проворчал недовольно:
— Что там еще? Даже в новогоднюю ночь не дадут отдохнуть...— Он поцеловал полицмейстерше руку и вышел в прихожую.
У двери стоял бородатый унтер-офицер в валенках и белой от снега шинели. Приложив руку к папахе, он вытянулся и доложил простуженным басом:
— Вашескородие, шпиена на границе поймали!
— Какого шпиона? Что ты мелешь, Капин? — возмущенно прикрикнул на унтера Нечогин.— Померещилось небось. Опять на посту водку пил?
— Никак нет, вашескородие, сегодня не употреблял. А шпиен настоящий. При пакетах. Хотел, видно, их из Хапаранды в Торнео перевезти, но мы его схватили. Вы же сами говорили, что шпиены через границу разные книжки пытаются перевозить, чтобы народ против войны и против самого царя возмутить.
— Хорошо, Капин, подожди. Я сейчас оденусь...
По дороге на пропускной пункт, слушая хруст шагов идущего позади унтер-офицера, Нечогин вспоминал грозные телеграммы и предписания начальника финляндского жандармского управления генерал-майора Еремина о незамедлительной поимке всех подозрительных лиц, которые могут попытаться проникнуть через границу.
Нечогин рванул примерзшую дверь. Дежурный офицер встал из-за стола и подробно доложил о ночном происшествии.
Слушая рапорт, Нечогин рассматривал задержанного, который сидел в углу и безразлично смотрел в окно. В голове Нечогина привычно укладывались приметы для протокола допроса: «Ниже среднего роста, блондин, лицо скуластое, глаза узкие, серые, волосы русые, длинные, до плеч, как у женщины, усы редкие, бороду бреет, сухощавый, но, как видно, узловат и мускулист. Под глазом синяк. Наверно, стражники, когда связывали, угостили»,— догадался подполковник.
Положив на стол бланк допроса, Нечогин закурил и, пустив в лицо задержанного струю дыма, спросил:
— Имя?
Нарушитель даже не повернул головы. Его взгляд по-прежнему был прикован к чему-то невидимому за окном.
— Я спрашиваю, как тебя зовут? — повысил голос подполковник.
Нарушитель по-прежнему молчал. Переводчик Нисканен подошел к столу, сказал:
— Вашескородие, он по-русски не понимает. Это Руонала. Его здесь хорошо знают.
— Скажи ему, пусть назовет имя и где родился,— приказал Нечогин.
Когда Нисканен заговорил по-фински, задержанный обернулся, начал отвечать на вопросы.
— Так, значит, Эрик-Юрье Руонала,— повторил Нечогин, записывая сведения в протокол.— Родился 8 декабря 1883 года. Значит, ему недавно исполнилось тридцать два,— подсчитал он.
— Выглядит, однако, старше своих лет.
— Где работает?
— В экспедиционной конторе «Ларе Крогиус» в Хапаранде,— перевел Нисканен.— Живет здесь у портного Гранлунда на Большой средней улице.
— Беспартийный?
— Член социал-демократической партии Финляндии.
— Так вот что это за птица! — вскричал Нечогин. — Что в пакетах?
— Он не знает.
— Как это — не знает? Врет. Капин, дай сюда пакет!
Унтер-офицер положил пакет на стол, шашкой разрезал бечевку. Из-под оберточной бумаги выглянула пачка брошюр. Нечогин схватил одну из них, прочитал:
— «В. Ленин. Социализм и война (Отношение РСДРП к войне)». Та-ак-с! А ну, что говорят социал-демократы о войне? «Теперешняя война есть империалистическая война». Гм-м. Капин! Нечего тут прислушиваться. Шагом марш на пост! Ишь, уши развесил. Нисканен, дайте другой пакет!