Журнал «Вокруг Света» №04 за 1988 год
Шрифт:
Услышав такое заявление, компаньон Холла отказался от дальнейшего участия в сомнительном предприятии. Распродав имущество лопнувшей фирмы, ее основатели расстались недовольные друг другом. Холл отправился в Дурбан в надежде вовлечь в свою авантюру какого-нибудь процветающего бизнесмена и еще раз вернуться к заветному месту.
К тому времени слухи о тайном захоронении золота на территории Трансвааля просочились в прессу. Подогреваемую газетчиками кладоискательскую лихорадку умело использовали мошенники. За крупные суммы начали продаваться «секретные» и «совершенно секретные» карты с указанием мест захоронения золота, по рукам ходили «предсмертные письма» погибших бурских командиров и безвестных партизан, где подробно указывались места заложенных тайников. Однако именно шум вокруг золота рождал недоверие к предпринимателю. Напрасно Холл обивал пороги богатых домов в Дурбане и Претории, опутывал заманчивыми предложениями директоров
1907 год. В Претории с заявлением о судьбе золотых запасов Республики Трансвааль выступает ближайший друг президента Крюгера Питер Ноумен. Он заявляет, что никаких тайных операций с золотом президент не проводил, а весь золотой запас республики истрачен на военное снаряжение и фрахт судов для беженцев. Однако от такого категоричного заявления Ноумена интерес к поискам бурского золота нисколько не угасает. «Секретные карты» с указанием тайников по-прежнему охотно раскупаются на черных рынках Европы, Англии, Южной и Северной Америки. Одну из карт перед выездом в Преторию покупает в Копенгагене датчанин Никелькер. Он отправляется в Южную Африку для сбора материалов об англо-бурской войне и решает ради интереса проверить подлинность купленного «путеводителя». Местом клада на карте значится район севернее железной дороги, связывающий промышленный район Ранд с Лоренсу-Маркишем. В примечании к карте наряду с другими ориентирами указывается могучее дерево, в ствол которого вбито семь больших гвоздей. Как это ни удивительно, но Никелькеру с помощью буров удается разыскать обозначенное на карте место и даже увидеть шляпки семи гвоздей, вбитых в ствол действительно гигантского дерева, вокруг которого все буквально было перекопано. Золота поблизости, естественно, не оказывается, ведь обладателем аналогичной карты наверняка был не один Никелькер.
Проходит почти 60 лет!
В 1965 году в ЮАР из Федеративной Республики Германии прилетают два самоуверенных студента. Они не делают секрета из своей миссии и гордо заявляют корреспондентам, что намерены положить конец истории с бурским золотом, поскольку располагают совершенно достоверными сведениями о месте, где спрятаны сокровища Республики Трансвааль. И показывают карту, которую приобрели у 80-летнего немца, участника военной кампании на рубеже веков.
По воспоминаниям старика, ящики с золотом он лично прятал недалеко от железнодорожного моста на реке Нильструм. Однако уже первая разведка показывает, что нарисованное на карте русло реки не совпадает с реальной конфигурацией, а первый спуск юных искателей приключений под воду убеждает их, что найти сокровища в многометровой толще грязи значительно труднее, чем отыскать иголку в стоге сена.
И все же... Среди множества самых невероятных версий о судьбе бурского золота имеется одна, заслуживающая определенного доверия.
В 1935 году одна амстердамская газета поместила подборку материалов, посвященных англо-бурской войне. Среди них была короткая заметка Карла Гейнца. С 1896 года по 1904 год автор жил в Трансваале и в качестве младшего командира принимал участие в войне против англичан. По словам Гейнца, в мае 1900 года он, находясь в Лоренсу-Маркише, вместе с другими бурами грузил ящики с золотыми слитками на борт немецкого парохода «Кёниг». Грузоотправителем золота значился управляющий датского банка в португальской колонии. Приятель Гейнца, работавший в том банке мелким клерком, по секрету сообщил ему, что действительным собственником золота является правительство Трансвааля. Спустя год сообщение Карла Гейнца неожиданно нашло подтверждение уже в Претории, где достоянием гласности стал дневник умершего Питера Ноумена, который при жизни пытался объявить пустым вымыслом все слухи о тайном захоронении бурского золота. Записи в дневнике недвусмысленно указывали, что лично Ноумен руководил отправкой золота в Германию на немецком пароходе «Кёниг» и что в дальнейшем все операции с золотом осуществлялись бурами через немецкую торговую фирму «Вольф и Аккерман». Тесные связи Крюгера с кайзеровской Германией не составляли тайны. Еще в период образования бурских республик Германия вынашивала планы присоединения Трансвааля к своим колониальным владениям. В 1895 году, когда особенно обострились отношения между бурами и англичанами, император Вильгельм II послал Крюгеру поздравительную телеграмму, полную теплых слов и откровенных намеков, что в трудную минуту Германия не оставит в беде «народ Трансвааля». Крупные берлинские банки владели значительной частью акций в горнодобывающей промышленности Трансвааля и оказывали правительственным кругам республики различные финансовые услуги. Во время англо-бурской войны Германия открыто не выступала на стороне буров, но помогала им оружием, боеприпасами,
В дневнике Ноумена имелась и еще одна весьма любопытная запись, сделанная им за несколько месяцев до смерти. Вновь возвращаясь к судьбе золотых запасов Трансвааля, Ноумен благодарил бога за то, что «ныне эти богатства в надежных руках великой бурской христианской организации, которая употребит их на благо буров». Какую же организацию имел в виду Ноумен? Сейчас можно с уверенностью утверждать, что в дневнике Ноумена речь шла о тайной реакционной организации «Бродербонд» («Союз братьев»).
После англо-бурской войны Англия создала на юге Африки новое государство — Южно-Африканский Союз, входящий в Британскую империю на правах доминиона. Но наиболее реакционная часть буров не смирилась с поражением. В июне 1918 года в уютном особняке на окраине Йоханнесбурга тайно собрались двенадцать представителей бурской элиты и создали секретное общество «Бродербонд». Они поклялись посвятить жизнь «борьбе за создание христианской националистической кальвинистской африканской республики для защиты самобытной общины буров от черной расовой опасности». Заговорщики приравняли себя к существам высшего порядка и заявили, что их союз отчитывается только перед богом. Во главе организации был поставлен так называемый верховный жрец и два консула, роль исполнительного органа представляли 12 апостолов. Членство в организации хранилось в тайне, тем не менее известно, что в числе создателей тайного клана южных расистов были многие будущие руководители ЮАР. Члены «Бродербонда» поставили перед собой задачу привести к власти правительство, которое бы проводило в жизнь политику расовой ненависти. Но для этого требовались деньги, и первым вкладом в казну южноафриканских расистов стали миллионы, запрятанные в сейфы германских банков правительством Крюгера. Действуя подкупом, шантажом, прямым террором, «Бродербонд» сумел в 1948 году впервые в истории Южной Африки организовать правительство, целиком состоящее из африканеров (буров). Так из бурского золота, добытого в копях Трансвааля, ковалась цепь рабства в ЮАР.
А как же с другими версиями? Было ли золото на судне, затонувшем южнее Лоренсу-Маркиша? Как отнестись к свидетельству 80-летнего немца, участвовавшего в разгрузке ящиков с золотом на берегу реки Нильструм? Ответить на эти вопросы пока нелегко. Исследователи, занятые разгадкой тайны бурского золота, склонны считать, что по приказу Крюгера вся золотая наличность Трансвааля была разделена на несколько частей. Самая крупная из них оказалась в Германии, судьба других — неизвестна.
Ю. Лобов, кандидат юридических наук
Там сад и дом видений полны...
В этот дом нельзя войти без улыбки. Просто невозможно. Потому что метров за двадцать до крыльца (сказала бы — у калитки, да ни забора, ни калитки у Ионушасов нет) встречает вас веселый гармонист: нога в притопе, голова с рассыпавшимися прядями чуть склонена к плечу, гармонь развернута так, что явственно слышен плясовой ритм, а широкая озорная улыбка на его лице невольно вызывает ответную.
Дерево потемнело и потрескалось, никто не холит и не бережет эту скульптуру, она стоит под открытым небом там, где предназначено ей мастером — на подходе к дому, на краешке тропы. Так стоит хозяин, поджидая гостей. Так с незапамятных времен стояли по всей Литве придорожные кресты и часовенки с деревянными фигурками святых, обещая путникам близкое жилье, прохладный источник и надежду на отдых...
Басовито залаяла, бренча цепью, лохматая собачонка — из тех, что держат на привязи лишь для того, чтобы не гоняли по двору кур. Мелькнула в окне тень, и на крыльцо вышла хозяйка, приветливо улыбаясь незваным гостям.
— Регина,— протянула она твердую ладошку и, словно извиняясь, добавила: — А муж в поле еще, сено убирает. Да вы проходите, он скоро будет.
После долгих дождей дни пошли, наконец, теплые, солнечные, и уходить со двора не хотелось. Мы расположились возле круглого самодельного бассейна размером разве что с большой таз. По шлангу, протянутому от недалекого родника, текла сюда холодная вкусная вода. Из бассейна, топорща деревянные колючки плавников, высовывалась толстощекая рыба, а с «берега» задумчиво глядел на нее каменный человечек — то ли рыбак, то ли философ.