Журнал «Вокруг Света» №05 за 2010 год
Шрифт:
Жеребцу приходится терпеливо сносить выходки новой своенравной избранницы и одновременно следить , чтобы соперники не увели уже завоеванных им кобыл
Конечно, животные, брошенные конкистадорами, не единственные предки мустангов. Англичане, французы, голландцы и прочие европейцы, составившие вскоре конкуренцию испанцам в Новом Свете, привозили с собой лошадей. Те терялись, лишались хозяев в бою или во время набегов индейцев. В результате табуны мустангов пополнялись представителями самых разных пород. Когда в 1995 году английские и немецкие ученые попытались уточнить происхождение «американцев» с помощью анализа их митохондриальной ДНК, лишь у части
Всякий, кто знаком с азами генетики, понимает, что при свободном скрещивании множества неродственных племенных линий следует ожидать, во-первых, чрезвычайно высокого разнообразия отдаленных потомков, а во-вторых, преобладания среди них «дикого типа», то есть характерного облика диких предков скрещиваемых животных. Первое ожидание полностью оправдывается: мустанги могут иметь самое разное телосложение и бывают любого роста и масти. По большей части мустанги гнедые или рыжие, но встречаются и вороная, и белая, и пегая, и буланая, и все другие известные коневодам масти.
А вот второе — не подтверждается. Мы не знаем точно, какой вид стал предком домашних лошадей, однако существуют характерные черты, свойственные всем ныне живущим диким лошадям: более плотное и грузное телосложение, относительно короткая шея, тяжелая морда, жесткая стоячая грива-щетка, лишенная челки. Мустанги же, во всяком случае подавляющее большинство их, походят на верховых лошадей — стройные ноги и тело, изящная голова на длинной шее. Даже те особи, которые выглядят более грузными, напоминают скорее домашних тяжеловозов, чем тарпанов или лошадей Пржевальского. Кроме того, практически все мустанги обладают мягкой, длинной, падающей гривой с выраженной челкой. Видимо, изменения, которые создала в облике лошади селекционная работа человека, оказались необратимыми.
По словам легендарного мустангера Монти Робертса, язык диких лошадей включает около 200 поз, жестов, гримас и звуков, смысл которых понятен всем в табуне
Зато образ жизни своих подлинно диких сородичей мустанг воспроизвел в точности. Хотя проникновение его предков на континент началось во влажных субтропиках побережья Мексиканского залива, страной мустангов стали открытые пространства между Миссисипи и горами Сьерра-Невада. Здесь лежит зона сухих степей и полупустынь — ландшафтов, в которых появились первые лошади и к которым они лучше всего приспособились.
Казалось бы, для травоядных идеальным местом жительства должны быть территории, где нет недостатка во влаге, ведь и травы здесь больше, и растет она быстрее, а ее поедание и переваривание проще, чем питание сухими и жесткими степными злаками. Однако лошади выбрали умеренные широты и засушливый климат. Объяснение этому очень простое: влажный климат означает обилие снега зимой, и, стало быть, в это время трава практически недоступна для копытных, зато сами они весьма уязвимы для хищников, так как глубокие снега лишают их главного средства спасения — быстрого бега. В засушливых же степях зимы малоснежны, а открытость ландшафта дает простор сильным ветрам, которые иногда и вовсе сдувают снег на обширных участках. Впрочем, даже если этого не случится — не беда: копыто лошади прекрасно приспособлено не только для быстрого и долгого бега, но и для разгребания неглубокого снега. Конечно, мертвая травяная «ветошь», которую удается добыть из-под снега, не самая вкусная еда, но пищеварительная система лошади сумеет и из нее извлечь достаточно питательных веществ, чтобы дотянуть до весны, тем более что зима в местах обитания мустангов обычно бывает недолгой. Зимой они живут довольно большими (по нескольку сотен голов) табунами. Ближе к началу весны жеребцы начинают собирать свои семейные табунки-гаремы. При этом они стараются включить в них не только всех своих прошлогодних жен, но и по возможности чужих, а также только в эту зиму повзрослевших кобылиц. Одновременно жеребцы пресекают аналогичные посягательства со стороны глав соседних семейств. Естественно, между ними начинаются драки. Турниры самцов — не редкость у копытных, но мало у кого разнообразие допустимых приемов так велико, как у лошадей: укусы, удары как передними,
В конце концов все взрослые кобылы оказываются распределены, а жеребцы, не сумевшие добыть себе хотя бы одну супругу, вытесняются на периферию принадлежащей большому табуну территории. В эту категорию попадают прежде всего юнцы, еще не набравшие достаточного роста и веса, чтобы противостоять матерым соперникам, а также постаревшие главы семейств, не сумевшие отстоять свой статус. Теперь каждый взрослый жеребец — хозяин индивидуального участка (размеры и качество которого тоже зависят от успехов в весенних турнирах) и предводитель семейного табунка из нескольких кобыл и их жеребят.
Во время переходов в табуне соблюдается строгий порядок: впереди шествует старшая по рангу кобыла, жеребец обычно замыкает колонну или идет сбоку
Впрочем, несмотря на собственнические замашки владельца гарема, на практике лидером такой группы чаще оказывается одна из старших кобылиц. Она, например, определяет, когда нужно перебираться на новое пастбище (и куда именно) или двигаться на водопой. Жеребец на переходах идет позади своего семейства или сбоку.
Образ жизни мустангов не требует слишком уж сложной и тонкой координации, однако легендарный объездчик Монти Робертс утверждал, что ему удалось выделить 187 знаков (в основном жестов и поз), которыми обмениваются между собой дикие лошади.
По окончании гона наступает время рождения жеребят. В отличие от самок других копытных кобылы рожают не стоя, а лежа на боку. Жеребята появляются на свет зрячими и в шерстке, обычно уже через несколько минут после рождения они встают на ноги. К концу первого часа жизни они уже уверенно следуют за матерью, а наиболее резвые даже способны скакать галопом. Научиться сосать вымя — задача гораздо более трудная, тем более что из-за огромного генетического разнообразия мустангов соотношение роста кобылы и жеребенка варьирует в очень широких пределах: некоторые дети оказываются слишком высокими для своих мам, и чтобы покормиться, им приходится низко опускать шею, одновременно задирая морду вверх. Впрочем, уже в первые месяцы жизни жеребенок начинает пробовать траву и в полугодовалом возрасте в принципе может обойтись подножным кормом, но продолжает питаться материнским молоком до 10 месяцев, а если кобыла почему-либо не забеременела снова, то и дольше.
Летняя жизнь мустангов состоит в основном из пастьбы, которой животные посвящают около 12 часов в сутки (а в неблагоприятных условиях и больше), водопоев и сна. Без необходимости лошади не совершают больших переходов. Драки между жеребцами в это время тоже редки: отцы семейств не покушаются на чужие гаремы, и лишь оставшиеся без кобыл холостяки время от времени пытаются наверстать упущенное весной.
Мустанг самостоятелен от рождения, но его привязанность к матери сохраняется до тех пор, пока он окончательно не повзрослеет
К концу осени охота драться пропадает даже у холостяков: лошадям пора вновь объединяться в большой табун. В таком сообществе легче рыхлить снег и сбивать лед, укрываться от зимних ветров и противостоять хищникам. Естественных врагов у вернувшихся на свою историческую родину лошадей оказалось два: волк и человек. Причем люди долгое время охотились на них не столько ради мяса и шкур (хотя индейцы быстро оценили и то и другое), сколько в надежде вновь превратить вольных скакунов в домашних животных. Именно благодаря пойманным и прирученным мустангам североамериканский индеец стал в глазах белых поселенцев неотделим от лошади, хотя всего двумя-тремя столетиями раньше его предки даже не слыхали об этих животных. Укрощенный мустанг был желанным призом и для пионеров Дикого Запада: ловцы и объездчики диких лошадей даже выделились в отдельную профессию — мустангеры.