Журнал «Вокруг Света» №06 за 1990 год
Шрифт:
Когда на берегу Джурмут-оры умирал Млокосевич, Пирдас Омарова носила ему пищу. Сбегала с горы в ущелье, где стояла палатка русских, и ставила возле нее сулчэд, мясо и айран. Помнит, как опустел аул, когда все мужчины отправились в Лагодехи, чтобы проводить своего друга в последний путь.
— Младшие считали его за отца, старшие — за брата,— говорит Магомед Мусаев, чей дедушка, как и дедушка Омара, был близким другом Млокосевича.— Смотрите, сколько лет прошло с тех пор, а его помнит все село, хотя никто, кроме Пирдас, никогда его не видел...
Мы спустились из села в ущелье Джурмут-оры и пошли грунтовой
— На этом месте,— добавил Омар,— я поставлю Млокосевичу памятник.
Свое слово он сдержал.
Петр Згонников г. Лагодехи
Спецрейс к Южному полюсу
Из записок инспектора
«Все районы Антарктики, включая все станции, установки и оборудование в этих районах, а также все морские и воздушные суда в пунктах разгрузки и погрузки груза или персонала в Антарктике, всегда открыты для инспекции...»
Из статьи 7-й Договора об Антарктике
В Антарктиде наступила весна — пора, особо благоприятная для полетов. Туда на летные испытания отправился новый экспериментальный самолет Ан-74. На его борту — первая советская антарктическая инспекция: восемь специалистов во главе с заместителем председателя Госкомгидромета СССР Артуром Николаевичем Чилингаровым. Нам предстоит за очень короткий срок ознакомиться с более чем полутора десятком станций многих государств и проверить, как соблюдаются положения Договора об Антарктике, объявленной, как известно, зоной международного научного сотрудничества. Особо интересовали нас вопросы охраны антарктической природы.
Советской станции Беллинсгаузен уже больше двадцати лет. Когда она строилась, вокруг было пустынно, а потом словно магнитом потянуло сюда исследователей разных стран. Сейчас на берегах острова Кинг-Джордж, центральная часть которого занята ледником, едва ли не в каждой бухте — полярные станции. Рядом с Беллинсгаузеном, через ручей, который оживает только в летнее время,— большой поселок чилийцев. В нем есть даже семейные коттеджи. В двух соседних бухтах обосновались китайские и уругвайские полярники. Напротив, через пролив, в бинокль можно разглядеть красные домики экспедиции Южной Кореи, построенные совсем недавно. А если развернуть карту острова, найдешь на ней станции Аргентины, Польши, Бразилии.
Такое внимание к острову объясняется близостью к Южноамериканскому континенту, а также удобным подходом с моря. И аэродромом, конечно, который построили чилийские полярники.
Проблем на острове накопилось немало. Слишком уж оживленно на этом пятачке. И далеко не все полярные поселки удовлетворяют требованиям экологов. Вот, к примеру, станция Беллинсгаузен. Проект старый — в нем вообще не предусмотрено очистных сооружений; нет канализации, все те же пресловутые бочки под домиками, как и в самых первых экспедициях, когда не думали об экологии... Один англичанин, турист,
Забегая вперед, скажу, что побывали мы и на нашей новой станции Прогресс. Открыли ее недавно, в Восточной Антарктиде, неподалеку от австралийской станции Моусон. И что же? Смело утверждаю: зимовок, подобных Прогрессу, сейчас на шестом континенте уже не встретишь. Старые деревянные домики, латаные-перелатаные. Какие уж тут очистные сооружения, охрана природы и все такое прочее. Зимовщики Прогресса с грустной иронией говорили, что соседи-австралийцы переименовали их новостройку в Регресс. И справедливо!
У нас тридцатипятилетний опыт работы в Антарктиде. А урок нам преподносят новички-полярники из Южной Кореи. На острове Кинг-Джордж они построили экологически чистую станцию, с совершенной системой очистных сооружений. Все отходы утилизируются, единственное воздействие на среду — дым от сжигания мусора. Мы побывали на этой станции, смотрели, признаюсь, с завистью.
Жизнь, продуманная до мелочей! Будто и не Антарктида вовсе. Домики ультрасовременные, нашпигованные электроникой. Назначение некоторых бытовых приборов, честно скажу, нам даже не было известно...
Мы летели вдоль побережья Антарктиды. С севера — бескрайний океан, а с юга — равнины гигантских шельфовых ледников.
Если бы была видимость, справа по курсу открылась бы Земля Королевы Мод. В начале прошлого века к этим берегам подходила экспедиция Беллинсгаузена и Лазарева. Гор, лежащих в глубине материка, российские моряки, правда, не могли увидеть, только «матерый лед чрезвычайной высоты» предстал перед ними; тем не менее они сумели правильно оценить значение своего открытия и назвали берег Ледяным Материком.
Для меня Земля Королевы Мод особенно памятна. Здесь началась моя по-настоящему самостоятельная работа в Антарктиде. Тогда мы делали первые шаги в ее изучении. Карты геологического строения, рельефа гор и ледников, составленные в тех давних экспедициях, вошли в первый советский Атлас Антарктики. Сейчас все это уже история.
— Новолазаревская, — вызывает бортрадист. — Я — 72003, следую к вам, прием...
Внизу плывет увалистая ледяная поверхность, рассеченная трещинами.
— Шасси! — следует команда.
Для экипажа Ан-74 — это первая посадка на антарктический лед...
Оазис Ширмахера, где находится Новолазаревская, — узкая вереница сопок, похожих на верблюжьи горбы. В понижениях между сопками — озера. Новолазаревская, думаю, самая уютная из наших станций в Антарктиде. Здания на сваях живописно расположились на коричневых холмах, радуют глаз своей раскраской.
Тепло в домиках. Кроме дизельной, энергию дают многочисленные ветряки. Удивительное дело; ветроэнергетические установки я видел только на одной Новолазаревской, а ведь ветер в Антарктиде повсюду. По привычке или по инерции, но наши полярники больше нажимают на солярку — экологически неподходящее топливо.