Журнал «Вокруг Света» №06 за 1991 год
Шрифт:
Откровенно говоря, я целый месяц ждал этого момента, когда можно будет с чувством выполненного долга размышлять о результатах экспедиции. Уходя в большую дорогу, трудно быть уверенным в том, что все вернутся живыми и невредимыми. Но сейчас все позади.
...Последний месяц подготовки к экспедиции проходил сумбурно. Сначала обострилась политическая обстановка в Оше, потом случилась трагедия под пиком Ленина — погибло более 40 человек под лавиной, вызванной землетрясением. А ведь именно там мы намечали проводить горный форум, на который пригласили ребят со всех республик. Они должны были пройти альпинистскую подготовку и принять участие в необычном восхождении на пик Ленина с упряжкой полярных лаек. Планы менялись. Решили: поможем в спасательных работах с собаками
После прошлогодней экспедиции на Эльбрус (5621 метр)1 пик Ленина (7134 метра), один из трех памирских семитысячников, показался совершенно неприступным. Мы предполагали подняться с упряжкой ездовых собак на вершину Раздельную (6200 метров) и установить тем самым своеобразный рекорд. Но по приезде узнали, что совсем незадолго до нас на эту вершину поднялись с упряжкой из четырех собак французы. Как оказалось, это были наши заочные соперники, которые два года назад взошли на Монблан (4807 метров) в Альпах, и вот сейчас почти на месяц опередили нас на Памире. Как жаль, что не удалось с ними здесь встретиться! Наверняка мы нашли бы взаимный интерес в этом знакомстве. А сейчас перед нами стояла конкретная задача — подняться выше вершины Раздельной...
Базовый лагерь раскинули недалеко от Международного альпинистского лагеря, что находится вблизи Луковой поляны на высоте 3600 метров, на берегу горной реки. Луковая поляна вполне оправдывает свое название — вся покрыта сочными пучками дикого зеленого лука. Окружают поляну цветные горы: вот красная гора, зеленая, желтая, поэтому и цвет у ручьев и рек здесь различный. И над этими горами высится громада пика Ленина. Трудно представить себя вон там, на его склонах...
В первый же день пребывания на Луковой поляне я «перебрал» высоты. Все утро пробегал по ущельям в поисках снега для рыбы — протухало триста килограммов собачьего корма! — а потом вертолетом вместе с ребятами-альпинистами полетел на 4200, где мы закопали рыбу в ледник. Когда установили лагерь и стали собираться вниз (вертолет давно улетел), у меня закружилась голова (как говорят альпинисты — крыша поехала), по всему телу разлилась слабость. В общем, все признаки горняшки.
После двух часов спуска и переправы через бурную ледяную речку согреться я уже не мог. Меня колотило. Впереди еще ждал перевал, о котором я, к счастью, узнал только тогда, когда Володя Рыкшин с Сашей Швабом стали карабкаться по тропе вверх. Я не мог представить, как туда заберусь... На Луковую поляну вышел уже, что называется, «на автопилоте». А потом четверо суток отлеживался в палатке. Четверо суток пил чай с сухарями. Четверо суток переживал за собак, которые ушли без меня с ребятами на 4200. Правда, две вернулись — это работяга Мишка и вожак упряжки Таймыр, который признает только хозяина.
Поправившись, вышел с группой альпинистов в базовый лагерь на 4200. Совсем по-другому виделись мне теперь и зеленые склоны по пути к перевалу, и разноцветные каменистые осыпи над тропой, и бурная речка, и ледниковая морена, и сам ледник — изъеденный летним солнцем и ручейками. Даже рюкзак за спиной не мешал восхищаться увиденным.
По пути повстречали спускающегося навстречу проводника с поисковой овчаркой. С Поповым Валерием Георгиевичем я познакомился еще внизу, перед его отлетом на высоту 5300, где велись поиски погибших альпинистов. Результаты неутешительные. Близко к поверхности никого и ничего не обнаружено. По его словам, собака тянет в трещины, но спускаться туда людям — безумие. У овчарки лапы забинтованы — стерла в кровь по камням и льду. Как выяснилось к концу экспедиции, нашим ездовым собакам оказались не страшны ни скалы, ни лед, у них достаточно крепкие лапы. Знакомые альпинисты говорили, что овчарка чувствовала себя на высоте неважно — ее рвало. Но мне кажется, это связано с недостаточной акклиматизацией. Наши собаки имели для нее время
Кстати, об акклиматизации. Когда на «сковороду» — есть такое относительно ровное место на высоте 5300, там и случилась трагедия, — прилетел экстрасенс с петухом, так у петуха голова сразу упала набок...
Собаки встретили меня дружным лаем. Осмотрел у всех лапы. Коготки подношены, но, в целом, все нормально. Только у Марсика и Тишки порезы на подушечках лап: собак устроили прямо на морене у ледника, где много острых камней, а вот раскопать им место до песка никто не догадался. Ездовые же собаки, прежде чем лечь, обязательно выкапывают себе ямку. Вооружившись ледорубами, немедленно исправили промах.
Аппетит у барбосов хороший — съели по 15 штук ставриды, пусть даже с душком, попили воды. Только Мишка и Таймыр, которые четыре дня в лагере внизу питались отходами с общего стола, отказались от рыбы. Пришлось покормить их хлебом, а это плохо. Остальные собаки будут им завидовать и мстить — таковы законы упряжки. В то же время не кормить Мишку с Таймыром нельзя — им завтра работать.
А потом был первый акклиматизационный выход на 5300. Отправились без нарт. Собаки бежали рядом. Поверхность ледника, подмерзшая за ночь, вся в иглах, и собаки шли очень осторожно. Но что это? Их лапы окрасились в красновато-оранжевый цвет, и на льду оставались такие же следы. Я остановил Пушкарика, осмотрел. Нет, на кровь не похоже, лапы целые. И только когда вышли к началу крутого подъема и собаки запрыгали, закувыркались в мокром снегу, лапы у них приобрели обычный оттенок. Во всем оказалась виновата пыль с каменистой осыпи, где ночевали собаки.
Около четырех часов поднимались до «сковороды». Собаки вели себя хорошо. Осторожно обходили трещины по снежным мостам, иногда заинтересованно к ним принюхивались. Вполне возможно, что трещины сообщаются между собой и запахи распространяются на большие расстояния по ледопаду и леднику. По пути собаки раскапывали остатки еды, фантики, пакеты, брошенные альпинистами на тропе. Народу здесь бывает очень много, так что этого добра хватает. Рядом с большой трещиной у ледяной стены откопали оставленную кем-то палатку из серебристой ткани, а еще выше, в стороне от тропы, Боб усиленно стал копать яму. Потом его сменил Тишка, но ненадолго, так как Боб его тут же прогнал. Остальные собаки тоже крутились рядом, принюхивались. Мы пометили место флажком, чтобы сказать о нем спасателям. Конечно, эта точка не имеет отношения к трагическим июльским событиям, но я убедился в поисковых возможностях собак.
«Сковорода» с трех сторон окружена вершинами, с четвертой — ледопад. Мы находимся примерно в том месте, откуда наблюдали трагедию два иностранных альпиниста. Они не смогли дойти до лагеря на «сковороде» и заночевали на тропе. Всего 500 метров не дошли они до своей смерти и стали свидетелями, как среди палаток, чуть ниже них, забегали люди, у которых оставалось несколько секунд жизни... Обрушившийся ледяной склон сорвался с высоты около 6700 метров, пролетев до «сковороды» почти полтора километра. И самое вероятное, как сказали нам спасатели, этого хватило, чтобы все, что было на «сковороде», в одно мгновение выбросило на ледопад, утащило на 200 — 300 метров вниз и растолкало по трещинам, присыпав массой снега и обломками льда. Пробные шурфы на «сковороде» подтвердили это, так как не принесли никаких результатов...
Палатки альпинистов, новый лагерь, стоят сейчас чуть в стороне от «сковороды» на скалистом склоне. Мы будем там через несколько дней — на сегодня задачу выполнили и спускаемся вниз на отдых.
Когда закончились акклиматизационные выходы, неожиданно испортилась погода. В долину заползла черная туча, поднялся ураганный ветер. Утром палатки базового лагеря были засыпаны сугробами. Это здесь, на высоте 3600 метров, а что же делается выше? Мы с упряжкой успели отработать участок маршрута на высотах 4200 — 5300. Заночевали на 5300. Альпинисты сделали заброску продуктов и снаряжения на 6100. И вот теряем дни, сидя здесь, в базовом лагере. А времени остается в обрез...