Журнал «Вокруг Света» №06 за 1991 год
Шрифт:
Запомните хорошенько, что со времени Екатерины II старосты имеют чин.
Плетка, принуждающая старосту предоставлять лошадей, имеет еще одно применение: заставлять лошадей идти, стегая не по их спинам, а по спине кучера.
В России все не так, как в других краях; но когда хорошо узнаешь Россию, достигаешь намеченной цели. Лишь дорога немного длинней и неровней, вот и все. Через 5-6 тысяч верст пути по России нужда заставит купить новую плеть, хотя и старая ни разу не опустилась на круп лошади.
Приводимые нами детали — чистая правда... Справиться об этом можно у любого встречного подданного Его Величества императора Александра.
Нам предстояло проехать 260 верст. Почти 65 французских лье.
Крест на шее, который всякому русскому служащему говорит о полковничьем ранге, сокращает ожидание примерно на полчаса; орденская звезда поверх одежды, которая указывает на генеральский ранг, сокращает то же время приблизительно на час.
В России всем заправляет чин.
«Чин» — по-французски «ранг». Только в России ранг не зарабатывается, он даруется; люди там получают должность по чину, а не в соответствии с личными достоинствами. По словам одного русского, чин еще и надежная крыша для интриганов и жуликов...
Россия — страна, где больше всего советников и которая меньше всего требует советов.
В моей подорожной значилось: «Господин Александр Дюма, французский litterateur». Поскольку слово litterateur (литератор), возможно, не имеет русского эквивалента, и было написано по-французски, и так как ни один начальник почты не знал, что это такое, litterateur, то Калино (русский переводчик) переводил его как «генерал», и мне воздавали соответственно моему чину.
Нет ничего более унылого, чем эти плоские, покрытые серым вереском, совершенно безлюдные равнины, где редко когда увидишь силуэт всадника на горизонте; вы едете верст 30-40, и даже одинокая птица не взлетит на вашей дороге. Между первой и второй станциями мы приметили несколько киргизских кибиток (Киргизы (а также встречающийся далее в тексте термин киргиз — казаки) — на самом деле казахи. С середины XVIII века в русских официальных документах, чтобы не путать казахов с русскими казаками, проживавшими на соседних территориях (Северный Кавказ, Южный Урал), стали называть казахов киргизами. В 1925 году казахам было возвращено их историческое самоназвание. Прим.научного редактора.). Как и калмыцкие, они сделаны из войлока и имеют пирамидальную форму, с отверстием наверху, чтобы выходил дым. Киргизы здесь не коренные жители, они выходцы из Туркестана и, видимо, являются уроженцами Китая. Они — магометане и делятся на три орды: Большую, Среднюю, Малую.
Мы видели их в 1814 году — заброшенных детей русской армии в островерхих колпаках, с луками, стрелами, копьями, в широких штанах, с веревочными стременами и мохнатыми лошадьми. Они были ужасом наших крестьян, которые не имели понятия о подобных людях и особенно — о таких нарядах.
Сегодня у большинства лук и стрелы заменены ружьем, но некоторые либо слишком бедны, чтобы купить ружья, либо держатся национальных традиций и поэтому сохранили лук и стрелы.
Кибитки, мимо которых мы проехали и на пороге которых стояли группами женщины и дети, имеют 10-12 футов в диаметре и, следовательно, 30-36 футов в окружности. Внутри — ложе или кошма, шкаф и некоторая кухонная утварь. Мы миновали два-три таких кочевья, и можно было различить вдали другие, рассыпанные по пять-шесть кибиток. Нужно по крайней мере четыре верблюда или восемь лошадей, чтобы увезти одну кибитку и нашедшую в ней приют семью.
Киргизские лошади маленькие, быстрые, неутомимые; хозяин мало занимается ими: разве что освободит от удилов, чтобы могли свободно пастись. Понятно, что о ячмене или овсе нет и речи.
Мы решили ехать день и ночь степями, где нечего смотреть до самых озер. Зная, что в дороге не найдем абсолютно ничего из еды, запаслись хлебом, крутыми яйцами и вином. Кроме того, наши друзья из Саратова велели
Когда наступила ночь, возникли некоторые осложнения: нам не давали лошадей. Как довод, можно сказать, выдвигалось опасение, что в пути нас могли захватить киргизы. Мы возражали, показывая наши ружья; впрочем, мы были убеждены, что в соседстве с таким значительным казачьим постом, как на озере Эльтон, нам абсолютно нечего бояться. Все решил другой довод: мы задержались на почтовой станции до двух часов не потому, что боялись киргизов, а потому, что замерзли. Холод застал нас в Казани, а снег — в Саратове; и в степи, где ничто не препятствует ветру, могло быть 6-7 градусов ниже нуля.
Мы уже говорили, что все русские станции устроены по одной модели; кто видел одну из них, тот видел все. Беленные известью четыре стены, две скамьи, представляющие собой и канапе, и кровати, в зависимости от того, как ими пользоваться, и выдвинутая в комнату печь; на ней то неизменное, в чем уверен, что будет всегда: горячая вода, в которой вместо чая заваривают растения местной флоры. Только в киргизских степях вода солоновата, и неженкам лучше ее не пить! Насчет поесть — ничего, абсолютно ничего! Итак, в России — нелишне это повторить — нужно все носить с собой: матрас, чтобы положить его под поясницу, подушку под голову, запас еды, чтобы положить на зуб. В перечне наших продуктов я назвал судака; мои читатели, которые могут когда-нибудь вкусить этой ценимой нами рыбы, позволят мне сделать относительно нее некоторые пояснения.
...Рядом со стерлядью, аристократической и слишком уж превознесенной, судак — рыба заурядная, вульгарная, демократическая. Так, по крайней мере, кажется русским. Судак, который по вкусу стоит между щукой и мерлангом (Мерланг — рыба семейства тресковых. Водится в основном в Атлантике — у побережья Европы и в Черном море. Прим.перев.), судак для которого окончательно подобран соус, судак, приготовленный в пряном отваре, вкушаемый с растительным маслом и уксусом, с соусами ремолад по-татарски или байонез, — впрочем, он всегда хорош, всегда духовит, с каким бы соусом его ни ели, и стоит 2 копейки за фунт, тогда от ч как даже на Волге фунт стерляди стоит рубль.
Правда, Калино, не будучи напичкан стерлядью в университете, предпочитал, как русский человек, стерлядь. Но поскольку нас было двое против одного, а все вопросы решались большинством голосов, то мы притесняли Калино, принуждая его питаться судаком. Он поел его столько итак что хорошо, что стал приверженцем нашего мнения и отдал предпочтение судаку перед стерлядью.
Простите за это отступление. Мы возвращаемся на почтовую станцию; ничто не заставляло нас так помышлять о добром обеде, как пустой стол. Мы поспали два часа в наших шубах-венгерках, отороченных каракулем; я, в качестве старшего по возрасту, — на двух скамьях, остальные — на полу...
К полудню оставили справа озеро, названия которого не ню знаю. Показалось, что увидел на нем серые и белые точки, которые могли быть дикими гусями или чайками. Но для них было более трех верст, и я решил, что не стоило утруждаться ради ружейного выстрела, наверняка бесполезного, ва-И мы продолжали путь довольно ретиво, потому что впереди оставалось не более двух станций. В самом деле, к трем часам увидели перед собой на горизонте подобие огромного серебряного зеркала — озеро Эльтон. Это была первая цель поездки. Часом позже остановились на северном его во берегу, у конторы соляных разработок. Вокруг конторы располагалось несколько деревянных домов, казарма и конюшни казачьего поста. Повсюду царило большое оживление, и мы справились, чем оно вызвано. Оказалось, нам неожиданно повезло: гетман астраханских казаков, друг казанского генерала Лана, генерал Беклемишев совершал объезд казачьей линии и только накануне прибыл на озеро Эльтон.