Журнал «Вокруг Света» №06 за 1991 год
Шрифт:
Прежде чем подступиться вплотную с описанием, скажем слово о соляных озерах, этом богатстве Южной России. Те из них, где мы побывали, примечательны своим расположением в трех-четырех сотнях верст от Каспийского моря. Значит, в отличие от озер в окрестностях Астрахани и между Волгой и Тереком, о них не скажешь, что некогда мо ре при отступлении оставило в низинах лужи соленой воды, Россия насчитывает 135 таких озер, 97 из которых еще не г тронуты или почти не тронуты разработками... Соляные запасы, уложенные природой в несколько слоев, несомненно, образуют часть земной коры. Малороссия имеет в избытке с соляные шахты, а в Тифлисе в базарные дни на
Вместо того чтобы остановиться в конторе, несмотря на сомнительность ее удобств, или в одном из деревянных домов, принадлежность которых просто непонятна, мы извлекли из нашей телеги палатку и поставили ее на берегу озера, увенчав небольшим трехцветным флагом, сделанным для нас дамами в Саратове. Когда я организовывал обед из остатков наших продуктов и из того, что удалось к, добыть на берегу Эльтона, послышался топот многих коней; они остановились у палатки, и я увидел перед собой с русского офицера в простой и строгой казачьей форме.
— Простите, месье, — обратился он ко мне на великолепном французском языке, когда я отделял шесть отбивных а от четверти барана, только что купленного Калино, — но, случаем, вы не месье Александр Дюма, которого мы уже — месяц ожидаем в Астрахани?
Я поклонился, признал свою подлинность и ответил:
— Генерал Беклемишев, я полагаю?
— Он самый. Надо же! Вы знаете меня по имени, знаете, к что я здесь, и не спешите пригласить меня отобедать?
— Со мной письмо только для мадам, — ответил я, смеясь.
Генерал Дан говорил мне, что мадам Беклемишева — очаровательная женщина.
— Очень надеюсь, что вы собственноручно отдадите ей это письмо, — сказал генерал. — Для нее будет праздником увидеть вас; но, черт побери, как занесло вас в нашу пустыню.
Я объяснил, что у меня сильное желание посмотреть соляные озера.
— Ничего себе, — сказал он, качнув головой. — Испытывать такие желания без принуждения! Ничего занимательного здесь нет; однако я в вашем распоряжении.
— Генерал Лан предрекал, что вы скорей всего окажете такую любезность.
— А! Вы знаете Дана, одного из моих лучших друзей, превосходного человека! Вы хотите объехать озеро?
— Не достаточно ли будет объехать его наполовину?
— Прекрасно, завтра, если хотите, часов в 10 утра, мы сядем на коней. Наш экипаж отправится ожидать вас на той стороне, на казацкой линии. Там вы найдете его со всеми вашими
— Наши вещи — палатка и мешок со спальными принадлежностями; как видите, они не громоздки. Сложнее с другим, у нас нет экипажа; возможно, сейчас лошади с последней почтовой станции тащат нашу телегу в сарай.
— Тогда, — ответил генерал, — лучше едем верхом на озеро Бестужев-Богдо (Озеро Баскунчак. Прим.перев.). Мой тарантас находится в Ставке-Карайской; вы едете в нем до Царицына и там оставляете; в свою очередь, я беру его, чтобы вернуться в Астрахань тогда же, когда приедете вы. Что же до вашей палатки и ночного мешка, навьючим их на лошадь, и вы их найдете на Бестужеве-Богдо.
Мы со смехом переглянулись; Муане и я привыкли в России улаживать дела таким вот способом. Это — врожденное чувство гостеприимства, которое очень легко проявляется у русских, когда выясняется, что нужно оказать услугу путешественнику.
— Согласен, — ответил я генералу, протягивая руку.
— Теперь, — поинтересовался он, — что я смог бы прислать вам со своей кухни?
— Сегодня абсолютно ничего не надо, но завтра — на ваше усмотрение; вы знаете ресурсы края, вы нас специально отыскали, тем хуже для вас.
— Хорошо же! На чем вы собираетесь спать?
— На земле; это менее тяжко, чем на кроватях на станциях. У нас есть венгерки, тулупы и одеяла; это все, что нужно. Вам придется позаботиться только о нашем друге Муане, он неженка. И, предупреждаю, любитель теплых стран, который больше любит сень пальмы, чем тень ели.
— Вы попадете в теплынь по ту сторону Кавказа.
— Тогда поспешим туда, — сказал Муане. — Проклятая страна, где холод прохватывает до мозга костей!
— Бросьте, Муане; генерал, он кашляет еще после простуды в июле.
Генерал показал Муане на дом, где сам остановился, и уехал. Мы отобедали, отмечая превосходство эльтонских баранов над баранами других пород, мясо которых вкусили в России. На следующий день это превосходство было естественным образом разъяснено видом огромных отар, пасущихся в солончаковых прериях, что раскинулись на 200 верст. Животные обладали достоинствами, какие есть и у наших баранов из Пре-Сале в Нормандии, очевидно, той же породы.
Мы зажгли большой костер из вереска перед входом в палатку, повернутую тыльной стороной к ветру, получая от огня только тепло; дым, такой же густой и черный, как дым от парохода, относило и вытягивало в сторону Астрахани.
Я писал весь вечер. В палатке был круглый стол, державшийся на средней стойке. Впервые после отъезда из Франции ни стены дома, ни перегородки вагона или переборки парохода не давили на меня. Впрочем, я испытывал все тяготы пути, чтобы до конца проникнуться мыслью, что нахожусь между Волгой и Уралом, и слева татары, а справа калмыки, что нахожусь между этими монгольскими племенами, пришедшими из Азии в Европу по стопам Чингисхана и Тимура Хромого.
Мы стали лагерем в центре казачьей линии, которая окружает соледобычу в озерах и служит защитой от грабежа бравых киргизов, воров в душе, ночью проскальзывающих между предельно сближенными постами, чтобы украсть соли. Эта казачья линия охватывает примерно 20 меньших озер того же свойства — если не той же формации, доходит до Каспийского моря и тянется вдоль него, замыкаясь в Астрахани — узле охраны одновременно и соляных разработок, и рыбных промыслов. Когда я приготовился повалиться на свой тулуп, ко мне прибыл казак с посланием и великолепной белой папахой от генерала Беклемишева.