Журнал «Вокруг Света» №07 за 1994 год
Шрифт:
«В первые дни после рождения птенцов родители по очереди согревали их и, охотясь за пищей, никогда не оставляли гнезда без присмотра одного из родителей, — продолжает свой рассказ Майкл Фогден. — Но через две недели птенцы уже оставались без охраны по нескольку часов ежедневно, хотя все еще казались беспомощными. Однажды их заметил большой черный сокол, сидевший на выступе скалы на другом берегу речки, но он увидел и нас за валуном и поэтому не решился напасть. В другой раз их чуть было не обнаружила похожая на куницу тайра, а однажды им грозила опасность от черной змеи.
С самого начала взрослые птицы приносили птенцам ту
Через две недели птенцы стали похожи на уменьшенные копии взрослых птиц. К этому времени они научились принимать угрожающие позы, трепетать крылышками и делать пируэты по всему гнезду. Они высовывались из него, пытаясь поймать пролетавшие мимо листья, а иногда и бабочку. К сожалению, один из птенцов был очень маленьким, и через 20 дней он исчез. Скорее всего выпал из гнезда в реку и утонул.
На 30-й день после рождения выживший птенец выпорхнул из гнезда, пролетел над рекой примерно с десяток метров и совершил посадку у кромки воды. Внимательно наблюдавшая за ним мать поспешила к нему, возбужденно крича, и перебралась вместе с ним ближе к скалам на берегу реки. Вместе они пошли по берегу, перелетая через труднопроходимые места, и исчезли из виду за изгибом реки.
«Через полтора часа мы обнаружили их в нескольких сотнях метров вниз по течению. Птенец сидел на дереве на высоте пяти метров, а один из родителей кормил его крабами. Теперь, когда он уже «встал на крыло», наша идиллия завершилась.
Но у этой истории есть «постскриптум». Через три недели, после долгих и сильных проливных дождей, по реке Пеньяс-Бланкас с ревом
пронеслась многометровая водяная стена. Вскоре после этого мы посетили место нашего наблюдения и нашли берега совершенно опустошенными. Дерево с гнездом было смыто водой. Но хочется думать, что наши цапли, где бы они ни были в тот момент, вовремя достигли безопасного места».
По материалам журнала «International wildlife» подготовил Е.Солдаткин
По воле волн — не по своей воле. Часть I
От переводчика
«Чужой опыт временами обременяет, и читать о выживании всегда ужасно утомительно...» Эти слова принадлежат Стивену Каллахану. Быть может, именно так он извиняется перед читателем за подробное, почти дневниковое описание своего вынужденного дрейфа через Атлантику в 1982 году, вылившегося позднее в целую книгу, отрывки из которой мы предлагаем вниманию читателей. Описание поучительное, красочное и даже поэтическое — несмотря на невзгоды и тяжкие испытания, выпавшие на его долю за 76 дней одиночного пребывания в океане. «Море стало для меня живым, родным существом, и я был рад такой близости, внушавшей мне благоговейный трепет. Я привык к морю, как к старому другу, хотя оно было изменчиво и непостоянно и таило в себе немало опасностей».
За два с лишним месяца одиночного дрейфа на плоту Стивен пережил все: и горькое отчаяние, и глубокую тоску, и голод, и жажду, — и тогда море внушало ему ужас и отвращение. Хотелось разрыдаться, упасть без сил на дно плотика и забыться — навсегда. Но разум брал свое и требовал: не скули, не плачь, воспрянь духом, ты должен выжить. Ведь вместе со слезами из организма уходила вода, а она для Стивена была дороже золота.
Мысль о выживании стала той незримой нитью, что связывала Каллахана с остальным миром, казавшимся теперь таким далеким. И он прекрасно понимал: вместе с этой нитью, случись что, оборвется и его жизнь...
Опыт Стивена Каллахана — важный вклад в «науку выживания», охватывающую такие области, как медицина, спорт, психология, география, — в общем, вобравшую в себя многие полезные знания, накопленные за долгую историк) человечества. Книга Стивена Каллахана, безусловно, обогатит эту науку мудростью, которую автор постигал, находясь на грани между жизнью и смертью. К тому же 76 дней один на один с океаном — это своего рода рекорд в летописи противостояния человека стихии.
А началось все в январе 1982 года, когда Стивен Каллахан принял предложение участвовать в трансатлантической гонке яхтсменов-одиночек, стартовавшей из Пензанса, что на юго-западном побережье Великобритании, к берегам острова Антигуа, расположенного в северной части гряды Малых Антильских островов.
4 февраля во время жестокого шторма яхта Каллахана «Наполеон-Соло» потерпела крушение, а до ближайшей земли — добрых полтысячи миль. Трагедия произошла столь внезапно, а судно затонуло так быстро, что у американского яхтсмена даже не было времени подать сигнал SOS. Единственное, что он успел, так это спустить на воду надувной спасательный плотик и кое-что прихватить с собой.
Итак...
5 февраля. День первый
Я потерпел крушение в пустынных водах Атлантики, приблизительно в 450 милях к северу от Островов Зеленого Мыса; примерно такое же расстояние отделяет меня и от главных судоходных путей, пересекающих океан с северо-северо-запада на юго-юго-восток. Ветер сейчас дует с востока — стало быть, мне ничего не остается, как дрейфовать по воле волн и ветра. Ближайшая земля, куда меня может вынести течением, — острова Карибского моря. А до них будет не меньше 1800 морских миль. Немыслимое расстояние! Однако об этом лучше не думать. Главное сейчас — выжить. Если плот выдержит, у меня будет надежда. А если нет? Это — вопрос вопросов.
Море по-прежнему неспокойно. Огромные пенные валы один за другим с ревом обрушиваются на мой утлый плотик, силясь, как видно, поглотить и меня вместе с ним. Откуда-то издалека доносится протяжный вой — он словно исходит из самого сердца бури и с каждым мгновением все нарастает. Затем, непонятно с какой стороны, на меня обрушивается страшный удар. Под неумолимым натиском урагана плотик стенает и заходится в пронзительном визге, совсем как живое существо... И вдруг наступает мертвая тишина, будто я пересек границу царства вечного покоя, где уже не страшны никакие беды и страдания.