Журнал «Вокруг Света» №08 за 1971 год
Шрифт:
Слуги господни
На следующее утро мы встали затемно и, как только развиднелось, тронулись в путь. Послушный умелым рукам Луиса, мотор работал как часы. Вскоре впереди показался порог. Матеито вдруг лег ничком на дно лодки и спрятался среди узлов и ящиков. Он сделал рукой знак Луису Барбудо, чтобы тот держал лодку возможно левее. Стоя на коленях на носу, Карлос Альберто отталкивался длинным шестом от камней. Мы с Фредом взяли ружья: спасем хоть их, если лодка вдруг опрокинется!
Длинная скала делила перекат на два рукава. Только нас подхватила быстрина, как я увидел на правом берегу три фигуры. Двое, судя по одежде,
Здесь стоит, пожалуй, в нескольких словах объяснить причину нашего невнимания.
Вразрез с республиканским законодательством больше половины территории Колумбии считается «миссионерской областью», здесь заправляют церковь и священники. Порядок этот введен будто бы для блага индейцев, на деле же они являются крепостными церковников, их права не защищены никакими законами. Если святым отцам придется не по нраву деятельность того или иного государственного чиновника в пределах «миссионерской области», им ничего не стоит добиться его снятия. Словом, церковь бесконтрольно творит что хочет. Нередко миссионеры используют по своему произволу полицию, чтобы склонить к покорности местных жителей.
Многие миссионеры (среди них преобладают приезжие испанцы) беззастенчиво обогащаются за счет колонистов и индейцев. Недаром в Колумбии говорят, что еще ни один священник не вернулся неимущим из восточных льяносов.
Естественно, такой апостол не рад, когда в облюбованном им районе появляются другие белые. Тем более если это научные работники, врачи и другие представители культурной прослойки. Они, во-первых, могут так или иначе оказаться конкурентами, во-вторых, способны огласить неприятную истину о виденном и слышанном. Случалось, исследователей попросту не допускали в некоторые районы. Или им навязывали в сопровождающие миссионера и полицейских или солдат. Легко представить себе, насколько такой «довесок» затрудняет продвижение в сельве, мешает контакту с недоверчивыми индейцами и осложняет планомерную научную работу. Мы выполняли официальное задание, у нас были чисто зоологические цели, и, казалось бы, можно работать без помех, однако на деле это не всегда получается.
Помню, как в первый приезд Луис и Матеито привели нас запутанными тропками к Агапито и представили его спутникам: трем мужчинам, двум женщинам и мальчику-подростку. Индейцы были сильно встревожены, они помышляли только о том, чтобы скорее раствориться в лесу. Как мы думаем, не везет ли священник с собой солдат? Тинигуа вовсе не хотелось, чтобы их наставляли на путь истинный. И это не удивительно, если вспомнить, как с ними обходились так называемые христиане...
Трое на берегу продолжали кричать и жестикулировать. За гулом порога мы не разбирали слов, но их жесты были достаточно выразительными. Они требовали, чтобы мы немедленно подошли к ним.
Мы с Фредом вопросительно посмотрели на Матеито. На его лице было написано решительное «нет», и, как только мы вышли на плес, рулевой получил соответствующие инструкции. Лодка развернулась носом к течению и остановилась посреди реки; мотор работал на малых оборотах.
Тройка перестала махать руками и быстро спустилась к самой воде. Священник снова окликнул нас. Мы разглядели, что на поясе у него висит револьвер.
Сидевший около моториста Фред покачал головой и поднес руку к уху, как бы для того, чтобы лучше слышать. Священник продолжал надсаживаться; Фред снова покачал головой и показал рукой вниз по течению: дескать, нам туда. Миссионер тоже перешел на язык жестов. Смысл был очевиден: мы должны немедленно пристать к берегу, чтобы отвезти его со спутниками вверх по реке. Фред повторил свой жест. Почтенный пастырь не на шутку возмутился. Он грозил нам кулаком, топал ногами, потом опять что-то изобразил руками.
Фред презрительно усмехнулся и вполголоса отдал Луису новую команду, предварительно вручив ему свое ружье. Мотор застучал громче, и лодка подошла поближе к берегу. Теперь нас отделяло от миссионера и его свиты метров двадцать пять.
Фред наклонился, поднял мой дробовик и положил себе на колени. Карлос Альберто уже вооружился, я держал в руках штуцер, Матеито все еще лежал между ящиками. Мимический диалог продолжался. Герпетолог сложил из пальцев фигуру, передающую понятие «ехать верхом». Потом приставил большие пальцы к вискам и изобразил ладонями длинные уши, одновременно поводя нижней челюстью так, словно жевал жвачку. И наконец, указал на человека в сутане. В переводе на обычный язык это следовало понимать так: «Достань себе осла и поезжай верхом!»
Мы дружно расхохотались, да и колонисты на берегу едва удерживались от смеха. Я поглядел на Матеито и впервые в жизни увидел хохочущего тинигуа.
Священник кричал, бесновался, грозился, хотел даже вырвать ружье из рук колониста, но тот живо отступил на несколько шагов и что-то сказал своему пастырю. Должно быть, обратил его внимание на наше оружие. Праведный отец вспомнил, что провидение обычно на стороне того, кто лучше вооружен, и ограничился страшными проклятиями.
Фред спокойно выслушал его. Потом сложил пальцы в фигуру, на которую в льяносах обычно отвечают ударом ножа. Луис развернул лодку носом и дал полный ход.
Под вечер мы облюбовали себе песчаный пляж для стоянки. Карлос Альберто развел костер и принялся варить гусей, Луис занялся рыбной ловлей, а мы с Фредом чистили оружие, подвешивали гамаки и писали в своих дневниках. Матеито взял ружьишко и отправился в лес. Обед еще не был готов, когда он вернулся, шагая чуть быстрее обычного, и остановился перед Фредом. Когда тот поднял на него взгляд, индеец указал рукой вниз по реке.
— Следы, — тихо произнес он. — Следы супаи.
Мы живо встали и пошли за ним в нижний конец пляжа.
Здесь побывали капибары, пака оставил на мелком сухом песке отпечатки своих ног, похожие на след барсука. Вдоль опушки леса несколько дней назад прошел ягуар. У самой воды прогулялись черепахи терекай. Мы увидели также следы ящериц, лесных крыс, крабов.
И поверх всего тянулся странный отпечаток, словно здесь проехал небольшой грузовик, но с одним только широким колесом. Извилистый след привел нас к опушке леса, здесь он пропал на более твердой почве между кустов и бурелома.
— Супаи, — прошептал Матеито.
Да, никакого сомнения. Только анаконда может оставить такой отпечаток. Мы с Фредом хорошо его знали. Герпетолог присел на корточки, чтобы измерить ширину следа пядью. Его пядь оказалась мала.
— Ничего выдающегося, — сказал он. — Бывает и покрупнее. Метров шесть-семь будет. А вообще-то, пригодилась бы для сравнения, если нам еще попадется действительно большая анаконда.
— По Дитмарсу, они больше этого не бывают, — заметил я. — Помнится мне, он обещал тысячу долларов за десятиметровую кожу? Но никто так и не пришел к нему за наградой. И он решительно утверждал, что семь метров — потолок.