Журнал «Вокруг Света» №09 за 1978 год
Шрифт:
К началу XIX века, когда Голландия уже на «законных» основаниях стала править Кюрасао, старания европейских колонизаторов привели к почти полному уничтожению коренного населения острова — индейцев. Два могучих племени араваков и карибов были вырезаны.
Однако на современном Кюрасао история острова трактуется в том виде, в котором она устраивает потомков первых конкистадоров, нынешних хозяев острова — европейских колонизаторов. Здесь гуляют мифы о людоедах, населявших эту землю, и легенды о несчастных европейцах, которые вынуждены были, якобы защищая себя, убивать ненасытных
Мало того, кое-кто утверждает, что и в наше время на острове — не дай бог, конечно — можно встретить людоедов.
Кто такие каннибалы?
В послеобеденное затишье я случайно забрел в небольшую лавку сувениров, расположенную вдалеке от шумных центральных улиц Виллемстада. Еще на пороге меня овеяло колодезной прохладой и тонким запахом цветущего мха. Хозяин магазина, молодой рыжий европеец, в почтительном поклоне склонился над прилавком. Судя по всему, покупатели его не особенно жаловали.
— Вот, сэр, могу предложить великолепные обрядовые маски карибов — любого цвета: черные, красные, голубые. Или стрелы и копья араваков...
Я неторопливо рассматривал темные полки, заваленные диковинными сувенирами, пока не наткнулся на предметы, сразу же поразившие воображение: на стене, почти у самого потолка, висели большие ножи и вилки из металла с красноватым налетом.
— Прошу, сэр, это приборы, которыми пользуются каннибалы на своих пиршествах. Всего три доллара за штуку.
— Разве на Кюрасао до сих пор есть людоеды?
— А вы сомневаетесь, сэр? Полистайте этот альбом. На двухстах цветных фотографиях запечатлены каннибалы. Вот они за завтраком, в час обеда и за вечерней трапезой.
Листая альбом, я невольно вздрогнул. Огромного роста обнаженные черные фигуры тащат привязанный к копью труп белого человека. У костра полукругом сидят каннибалы, по их рукам течет кровь, обугленные куски мяса дымятся в костре. В стороне — человеческая голова с воткнутой в нее окровавленной вилкой, точь-в-точь такой же, что и на стене в лавке. Неужели это подлинные снимки? Я поежился: мне стало не по себе.
— Скажите, сколько можно дурачить туристов? — услышал я за спиной чей-то хрипловатый голос. — Противно смотреть на ваши «сувениры».
Только сейчас я понял, что все это время мы были не одни. Из затененного угла, где был выставлен огромный черный щит, вероятно, тоже принадлежавший каннибалам, вышел небольшого роста темнокожий человек.
Уже позднее, выходя из лавки, он вручил мне визитную карточку. «Майлс Мадуро, служитель местного музея Кюрасао» — значилось на ней.
— Никто их не дурачит, сэр, — хозяин лавки смешался. — Это доказано историей. Разве не племя карибов-людоедов покорило араваков? Даже само слово «каннибал» пришло в испанский, а оттуда в другие языки из аравакского, где оно означает «людоед».
— Все это так, — спокойно отвечал Майлс. — Но смысл «людоед» в слово «каннибал» вложили уже европейцы. Карибы были воинственны, верно. И благодаря этому, а не людоедству, как вы утверждаете, они покорили гордых араваков. О людоедах нет даже ни одной местной легенды. А знать легенды нашего острова, между прочим, моя профессия.
Дискуссия разгоралась. Если бы я прошел между соперниками и вышел на улицу, они вряд ли заметили бы мое отсутствие. Впрочем, я не вышел, а присел на узкую скамью, стоявшую рядом с прилавком, и обратился в слух.
Хозяин лавки и смотритель музея горячо обсуждали две легенды, диаметрально противоположные по содержанию. Одна из них рассказывает о первом священнике, вступившем на землю Кюрасао. Его будто бы схватили каннибалы и живьем посадили в костер. А потом танцевали ритуальные танцы перед охваченными ужасом солдатами, прибежавшими на розыски. «Священника поджарили!» — «Кюра сао!» — якобы вопили индейцы. Отсюда и название: Кюрасао,
— Поменьше крови, сэр. Вы прекрасно знаете, что история со священником так же реальна, как подлинен ваш альбом, — возражал Мадуро. — Примитивная подтасовка, рассчитанная на туристов, заранее подготовленных к карибским «ужасам».
И он рассказал другую историю, по его словам, не легенду, а самую настоящую быль, передаваемую из поколения в поколение.
Перед приходом первых европейцев мудрый вождь племени араваков уже имел определенное представление о пришельцах по рассказам индейцев с других островов. Вождь приказал, чтобы его воины приготовили драгоценные подарки, а на берегу положили огромный слиток золота — бога белых. Долго молились туземцы богу белых, чтобы он взрастил в душах чужаков доброту и милосердие. Однако лишь только бледнолицые высадились на остров, первым делом они схватили мудрого вождя и разложили вокруг него костер. Когда же бедняга корчился в предсмертных судорогах, к нему подошел священник и предложил принять христианство. Но гордый вождь ответил, что если и на том свете господствуют христиане, то он предпочитает быть от них подальше...
— Поучительный ответ, не правда ли? Вождь предвидел трагическую судьбу своего народа. Племя карибов по сравнению с конкистадорами — невинные дети. Только такие люди, как вы, сэр, утверждают, что индейцы вымерли, но правильнее сказать, что они вырезаны. Это ли не каннибализм? Там, где карибские острова колонизировали европейцы, индейцев нет! И еще, — добавил Майлс с улыбкой, — как вы думаете, кто обучал ваших «каннибалов» этикету? Не сами ли жертвы просили их пользоваться во время трапезы ножами и вилками европейского образца?
В лавке наступило молчание. Мне стало неловко, и я встал.
— Раньше в этом магазине была антикварная лавка, — как бы извиняясь за свое здесь появление, произнес Мадуро, подойдя ближе. — Я часто заходил сюда, а теперь бываю по привычке: тут, в общем-то, нечего приобрести любителю старины. Все сувениры — сплошь подделки. Через неделю откроется после ремонта наш музей, милости прошу.
Я поблагодарил его, хотя наперед знал, что посетить музей не смогу: через неделю мы будем уже далеко от острова. Майлс учтиво поклонился и, не удостоив взглядом хозяина магазина, вышел...