Журнал «Вокруг Света» №09 за 1981 год
Шрифт:
Был в КПА, теперь на службе тайного общества. Что это, задание маоистов? Скорее всего.
Впрочем, вдруг «фиолетовый» действительно разочаровался в «революционной» борьбе? Ведь после того как в КНР сменилось руководство и арестовали группировку во главе с женой Мао — Цзян Цин, в среде американских маоистов резко усилились идеологические брожения. Кое-кто превратился в непримиримого врага Пекина. Когда пекинский руководитель Дэн Сяопин находился в США в начале 1979 года, повсюду в чайнатаунах, да и за их пределами, сторонники Цзян Цин развесили лозунги: «Поддадим ренегату Дэну под зад!» Их лихорадочно срывали полицейские с помощью тех маоистов, которые вслед за Пекином слепо в который раз совершили идеологический зигзаг...
Шпионы как мухи
Питер Ф. Цзян, уловленный тройкой пекинских шпионов, был в своей судьбе не одинок.
Именно так или примерно так вернулись в КНР из США физики-ядерщики Цянь Сюешань, Цзянь Вэйчжан, Чжан Чжуняо и ряд других ученых. Так в Китае было создано в 60-х годах ракетно-ядерное оружие. Но аппетиты Пекина пока отнюдь не удовлетворены. Сейчас в центре внимания разведки три лауреата Нобелевской премии по физике, проживающие в США,— доктора Ян Чжуэньмин, Ли Цзундао, Саму эль С. Тин. Приглашения, подарки, обещания, просьбы сыплются и в адрес многих других американских ученых и специалистов китайского происхождения. И некоторые из них направились в КНР на преподавательскую и исследовательскую работу, другие и вовсе переселились на постоянное жительство в Китай. Кое-кто просто исчез из Соединенных Штатов бесследно, хотя и поговаривают, что их подобрала с одного из необитаемых островков у калифорнийского берега рыбацкая шхуна, тут же взявшая курс к азиатским берегам.
Попадают пекинские шпионы в США, затесавшись в ряды иммигрантов. Ежегодно в США на постоянное жительство выезжает около тридцати тысяч китайцев. Из Гонконга прибывают безденежные кули, с Тайваня — прилизанные миллионеры с сундуками, туго набитыми банкнотами; высаживаются на американском берегу бывшие граждане КНР, переселяющиеся в Америку на воссоединение с родственниками. Это и отставные хунвейбины, и старики, и старухи, отпущенные к детям, ранее осевшим в Соединенных Штатах. Шпионов среди них немного. Как любит выражаться один из руководителей разведки Пекина: «Шпионы, как мухи — когда их много, их легко поймать, но попробуйте изловить одну или двух мух!»
Китайское население в Соединенных Штатах перевалило за 800 тысяч человек, большинство которых обосновалось в Калифорнии и штате Нью-Йорк. Говорят, что к концу этого столетия в Соединенных Штатах будет проживать уже более двух миллионов китайцев.
Но главное не только в том, что китайцев в США просто много, а то, что в их среде — девять тысяч инженеров, пять тысяч профессоров, десять тысяч ученых — физиков, химиков, математиков, специалистов в области аэрокосмонавтики. Более половины из них прямо или косвенно связаны с американскими монополиями, занятыми новейшей военной технологией. Именно они, а не недоучки маоисты в фиолетовых шароварах интересуют пекинскую разведку. Недаром чуть ли не на каждого из них были заведены еще в 50-х годах досье.
Зачастили в США и китайские делегации.
...В ресторане «Чингисхан» среди нежных фарфоровых ваз и нефритовых букетов хризантем оживленный пир. Китайская торговая палата Сан-Франциско дает банкет в честь делегации из Пекина.
За центральным столом чинно восседают гости в бесполых маоистских френчах, с красными от удовольствия лицами. Глава делегации, человек в серьезных очках, проникновенно говорит, обращаясь к местным бизнесменам:
— Китай и зарубежные китайцы словно губы и зубы. От наших встреч столько радости, сколько капель в реке Янцзы.
В зале понятливые кивки, улыбки, возгласы.
— Да, да,— вторят ему местные банкиры, вельможи из «шести компаний», респектабельные покровители тайных обществ,— и Пекин, и Тайвань, и мы здесь — все часть одного целого — Великого Китая.
И лица гостей и хозяев вдруг становятся очень серьезными...
Е. Севастьянов
Тени в пещере
Я вышел из дому и поежился: солнце не грело по утрам, все-таки на дворе конец ноября. Словно желая как-то возместить отсутствие привычной туркменской жары, мои хозяева Нуры Нурмухамедов и Бегенч Мергенов гостеприимно предлагают:
— Хочешь отдохнуть на берегу теплого ручья, немножко покупаться?
Пожимаю плечами, принимая это приглашение за неудачную шутку. Мы километрах в восьмидесяти от Ашхабада. Здесь — куда ни глянешь — песок, под холодным ветром мечутся по нему резкие тени от верблюжьей колючки. Но уж что-то Бегенч больно хитро улыбается, а Нуры ловко заворачивает припасы в дорогу: сюзьму — кислый творог и пишме — пончики, жаренные в хлопковом масле.
...Через полчаса мы и на самом деле слезали по склону оврага в зеленые заросли кустарника, где бежал ручей. Над ним стоял пар.
Подниматься вверх по течению становилось все труднее — ручей сбегал с крутого горного склона.
— Откуда он тут взялся?
— Там, в горе, прячется глубокое озеро, метров 12 в иных местах. Давно к нему пробрались через пещеры люди. Старики бросали в озеро посох, и он, следуя по неведомому руслу через толщу скал, приплывал к ним уже по ручью,— улыбается Бегенч.
Так вот оно что — друзья привели меня к знаменитой Бахарденской пещере, или, как туркмены ее называют, Коу, расположенной у подножия северного склона Копетдага. Именно здесь облюбовали себе жилище летучие мыши, древнейшие из млекопитающих на Земле.
Бегенч ведет нас вверх по каменистой тропе к входу в пещеру. Проходим внутрь, и он показывает на закопченные своды:
— Сейчас лаз расширили, провели освещение... А раньше проникали в пещеру с факелами из пакли, пропитанной мазутом. Их брали у входа и спускались вниз по крупным глыбам известняка. Видите, стены пещеры стали совсем черными от дыма факелов, чад и копоть поднимались вверх, сгоняя летучих мышей с насиженных мест...
Мергенов начал рассказывать историю Бахарденской пещеры, пожалуй, с самой печальной страницы. Еще в тридцатые годы здесь насчитывалось около 40 тысяч летунов — это была, наверное, самая большая в стране и одна из крупнейших в мире колоний обыкновенного длиннокрыла. Однако число их уже к 1966 году — началу благоустройства пещеры для туризма — упало вдвое, а после 1972 года здесь осталось не более 5 тысяч зверьков...
Мы медленно спускаемся по бетонным ступеням новой лестницы, огражденной металлическими сварными перилами, вдоль череды убегающих вниз лампочек, а мне вспоминается встреча в Институте зоологии в Ашхабаде с Лидией Степановной Марининой, неравнодушной к судьбе ушанов, ратующей за их сохранение для будущего. Кстати, ушаном зверек прозван не случайно — это самый длинноухий из ему подобных видов. И бахарденскую колонию становящегося все более редким длиннокрыла Маринина просчитывала еще в 1965 году, помогая энтузиасту этого дела Хабибу Бабаеву.