Журнал «Вокруг Света» №09 за 1981 год
Шрифт:
В 1978 году подобная же участь едва не постигла Терренса. Он вышел из ворот лагеря и остановился прикурить. Держа спичку в ладонях, Терренс слегка нагнулся, чтобы защитить ее от ветра, и не заметил, что к нему крадется молодой лев по кличке Шейд.
— В этот момент я как раз вышел из столовой, — рассказывает Джордж,— и вдруг вопль сторожа у ворот. Оглянулся и вижу лежащего на земле Терренса и не спеша удаляющегося от него льва. Он здорово искусал брату лицо, но тому еще повезло, что вообще остался жив.
Вскоре после этого случая было принято решение свернуть программу работ, хотя Джордж продолжал поддерживать постоянный контакт со своими львами, регулярно отправляясь в буш, чтобы оставить им верблюжатины.
Сторонний человек
Однако сам Джордж Адамсон полагает, что сделал немало. А именно, доказал возможность выращивать оставшихся сиротами львят и возвращать их к вольной жизни. Несмотря на чуть было не кончившийся трагически инцидент с Сулейманом, его вера в своих львов остается непоколебленной. Во всяком случае, он добился того, что еще не удавалось никому. Адамсон может сослаться на Кору, где на свободе живет прайд, образовавшийся не сам собой, а созданный человеком. Всего в «Камни я симба» было доставлено 17 зверей. У них родились 22 львенка, причем отцами многих из них были дикие сородичи. В этом состоит победа, одержанная Джорджем Адамсоном. Но ее омрачает развертывавшаяся шаг за шагом трагедия заказника Кора.
С первых дней работы здесь в 1970 году Адамсон мечтал превратить этот район в заповедник, не уступающий Национальному парку Меру, где жила Эльса. Пятисотмильная территория, которую он арендовал, была местом обитания множества диких животных и зверей. Здесь паслись стада зебр, жирафов, антилоп импала, куду, водяных козлов. К реке Тана приходили на водопой сотни слонов. В чаще буша прокладывали тропы носороги, а среди каменистых холмов привольно чувствовали себя леопарды.
И хотя Кора в 1974 году была официально объявлена национальным резерватом, браконьерство стало в нем настоящим бичом. Его рост был вызван резким повышением цен на слоновую кость в середине 70-х годов, которое привело к тому, что отдельные случаи убийства диких животных превратились в международный подпольный бизнес, приносящий миллионные прибыли. В Найроби всевозможные дельцы и мошенники состязались с корыстолюбивыми чиновниками и не слишком обремененными совестью политиканами в погоне за легкой наживой. В буше Кора добровольными помощниками и соучастниками преступлений стали браконьеры — вакамба с их отравленными стрелами и «шифта» — бродячие бандитские шайки, вооруженные автоматами и скорострельными карабинами, которые проникали сюда из Сомали. Когда были истреблены слоны, пришла очередь носорогов и леопардов. Охотиться стали даже за дик-дик, карликовыми антилопами размером не больше зайца, из-за их двухдюймовых рожек.
Полный запрет на торговлю любыми охотничьими трофеями, введенный в Кении три года назад, более или менее приостановил эту бойню. Но для Коры было уже слишком поздно. Сегодня в резервате не осталось ни одного носорога. Леопарды покинули его. Слонов можно пересчитать по пальцам.
Вслед за браконьерами с севера пришли сомалийские кочевники, чей скот и верблюды, словно саранча, опустошили и без того скудные пастбища. «Во многих отношениях сомалийцы прекрасные люди,— считает Адамсон. — Но они же и самое опустошительное племя на земле. Сомалийцы уже превратили свою родину в пустыню. Теперь они заняты тем же самым здесь».
Прошлый год оказался особенно трагичным для Джорджа Адамсона. В январе жертвой бандита стала Джой. Вскоре после этого местные жители по секрету сказали Тони Фитпджону, что шифта собираются устроить на него и Джорджа засаду. Адамсон вызвал по радио помощь, и военные патрули больше двух месяцев прочесывали весь район.
Некоторое время в Коре было относительно безопасно. Но в начале ноября банда сомалийцев под предводительством отъявленного
Сейчас в заказнике забрезжила надежда. После обильных дождей сюда стали возвращаться его прежние обитатели. Намечаются планы вновь поселить в Коре носорогов и леопардов. Но прежде всего нужно покончить с шифта, а у властей и без того хватает забот в других местах.
Джордж чувствует себя одиноким без своих львов. Он слишком стар и очень устал. И все-таки даже в свои 75 лет Адамсон не утратил дух бойца и не намерен сдаваться. Местные жители почитают этого человека, но они мало чем могут помочь ему. Начинать все сначала в одиночку слишком поздно. Деньги, которые были у Адамсона, он давно истратил на программу реабилитации львов. Из «фонда Эльсы» Джордж не намерен брать ни гроша. Ему остается лишь тихо доживать свои дни в Коре, поскольку уехать больше все равно некуда. В каком-то смысле он такой же анахронизм, как и быстро исчезающие носороги,— один из последних искателей приключений старой закалки. Сидя вечером на пороге хижины со своей неизменной трубкой и предаваясь воспоминаниям, Джордж Адамсон может создать у вас иллюзию того, что там, в ночной тьме, все еще лежит добрая-старая, дикая, юная и невинная Африка. Ему самому может это казаться. В конце концов, на этом потерянном континенте никто раньше не верил, что дикие звери не будут вечно водиться здесь в изобилии.
Утром он проснется от того, что не услышит перед рассветом громового львиного рева. Едва только чуть развиднеется, седой старик с трудом залезет в потрепанный «лендровер» и отправится колесить по колючим просекам буша, втайне надеясь найти следы, свидетельствующие, что Аруша вернулась.
Бранен Джекман Перевел с английского С. Барсов
Вертолет над Печорой
Нарьян-Map полдня не давал погоды из-за бурана, неожиданно налетевшего с Баренцева моря, и они вылетели из Печоры уже часа в четыре, когда все остальные экипажи давно возвратились на базу.
Анатолий Иванович представил себе маленькие уютные комнатки отдыха для летчиков, где возвратившиеся из рейсов пилоты играют сейчас в шахматы, смеются, спорят из-за графика завтрашних полетов, и завистливо вздохнул.
В юности Анатолий Иванович мечтал, что станет летчиком и обязательно облетает весь мир. Летчиком-то он стал... Но как же это получилось, что он на всю жизнь застрял здесь, на Севере?..
Впереди него в штурманской кабине сидел молодой парнишка, почти ровесник его сына — студента пединститута — и тоже Игорь. Анатолий Иванович, ежедневно видя впереди себя его черноволосый затылок, грустно вздыхает: ну что бы стоило им поменяться местами! А ведь этот Игорь тоже не послушался своего родителя — манси. Сын охотника и оленевода, выросший в чуме, он окончил штурманскую школу и теперь видит оленей только с высоты птичьего полета. На каждый праздник отец привозит ему строганину и печально кивает головой.
Вертолет вошел в густые облака и некоторое время летел в сплошном тумане.
— Игорь, не сбился с курса? — спросил Анатолий Иванович.
— Все нормально, командир! — ответил тот с небольшим северным акцентом и склонился над своей штурманской картой.
На прошлой неделе, когда они тем же маршрутом шли в Нарьян-Мар, тундра была еще совсем белой. А сейчас внизу, посреди снега, тускло блестели широкие, залитые водой проталины и мутные топи болот. В такую распутицу ни один вездеход не решится выйти из гаража, вся надежда на них, летчиков.