Журнал «Вокруг Света» №09 за 1987 год

Журнал Вокруг Света

— Поговаривают, будто вы отправитесь на север. Это правительственное задание?

— Вы все узнаете из моего выступления.

Он уже стоял у трибуны перед слушателями, улыбался, его лицо лучилось жизненной силой и уверенностью. Эйб поднял руки. Я увидел, что Линдстрем заметил сигналы, и стал ждать, глядя на нашу комнату. Кэрби-Смит уже говорил — о войне и той роли, которую вынуждены были сыграть в ней дикие животные.

— Армия на марше берет все, что может,— она кормится дарами земли. Применительно к Африке это означает дичь. Я знаю, здесь есть люди, которые считают это непростительным, но рассчитывать, что люди станут голодать, чтобы дать выжить слону, носорогу или газели, значит игнорировать собственную

природу. Среди нас не найдется ни единого человека, который, будучи сколь угодно привержен делу сохранения диких животных, согласился бы умереть голодной смертью, имея в своем распоряжении орудия убийства. Те же Стенли и Телеки убивали зверей для спасения своих экспедиций от гибели точно так же, как во время недавней войны это делал я, чтобы прокормить армию...

Он умолк, оглядывая лица и оценивая воздействие своих доводов.

Эйб зашевелился, подняв камеру, а я перестал слушать речь и обернулся. Я увидел бегущих чернокожих охранников и Линдстрема, который пятился назад; его камера была направлена на Корнелиуса ван Делдена. Тот широким шагом двигался в нашу сторону. На нем были стоптанные сандалии и грязные шорты. Седые волосы спутанной копной торчали над рваным воротом поношенной рубахи, за поясом торчал револьвер.

Отвлеченные криками, люди повернулись. «Корнелиус ван Делден» — пробежало по залу. Мгновение, и зал взревел, делегаты сбились у окон, повалили на веранду. Описав в воздухе круг рукой, я подал Кену сигнал, и он снял эту сценку, обвел объективом пустеющий конференц-зал, ван Делдена вблизи позабытого всеми Кэрби-Смита, молча стоящего на трибуне, сидящего с пришибленным видом министра и председателя, колотившего по столу пепельницей. Я выключил магнитофон и пробился на веранду.

Маленькая процессия, пятясь, достигла веранды.

Растерянные охранники остановились, бородатое лицо ван Делдена виднелось на фоне черных лиц и мундиров цвета хаки. Толпа охранников была бессильна сделать что-либо: на них смотрели целая батарея объективов и плотная стена делегатов.

— Господа! — Голос сэра Эдмунда утратил былую мягкость, он уже не увещевал, а гремел, словно глас армейского старшины.— Господа, прошу внимания. Пожалуйста, вернитесь на свои места...

Толпа медленно рассасывалась, но многие продолжали стоять и после того, как освободили проход для председателя. Им, само собой, хотелось посмотреть, как он будет приветствовать этого человека. Зрители не были разочарованы: сэр Эдмунд умел оценить и почувствовать важность момента.

— Корнелиус ван Делден! — Председатель сиял и протягивал руку.— Я вас помню с семьдесят третьего года, когда половина ученых мира, и я в их числе, собралась у озера Рудольф наблюдать солнечное затмение... Входите же. Мы, разумеется, пригласили вас, но вы, как я понял, задержались.— Он повернулся, обнял ван Делдена рукой за плечи, его дряблая жабья физиономия сияла перед камерами.

— С министром вы, я полагаю, знакомы. С Алексом, конечно, тоже.— Отпустив его, председатель повернулся к залу и загрохотал: — Господа! Представлять этого человека нет нужды. Это Корнелиус ван Делден. К сожалению, он запоздал... по независящим от него обстоятельствам и сейчас поделится с нами своим огромным опытом... После выступления Алекса, разумеется.

Когда он взмахом руки пригласил ван Делдена садиться и занял свое место, послышались аплодисменты. Министр возбужденно шептался с Каранджей, зал постепенно успокаивался, и Кэрби-Смит подхватил нить своей речи, хотя теперь она пошла не так гладко и он уже не владел аудиторией, как прежде. Корнелиус ван Делден был слишком впечатляющей фигурой, и делегаты продолжали вытягивать шеи, чтобы поглазеть на него. Но Кэрби-Смит был неплохим оратором, и, как только он подошел к своей планируемой поездке на север, то вновь завладел вниманием слушателей.

— Как я понял, участники конференции немало говорили

об Илерете как возможной альтернативе правительственного плана помощи, и большинству из вас, я полагаю, уже известно, что я очень скоро уезжаю на север, чтобы посмотреть, как поживают дикие звери на берегах озера Рудольф. Военный самолет Федерации, совершавший облет этого района, засек большие скопления дичи.— Он повернулся к висевшей у него за спиной на стене карте.— В частности, в окрестностях долины Хорра.— Кэрби-Смит показал на седловину между хребтами Найиру и Олдоньо-Мара.— А также на склонах Кулала. Действительно, похоже, плотность диких животных вдоль всего восточного края Рудольфа выше среднего.— Он вернулся к трибуне не для того, чтобы заглянуть в свои заметки, а потому, что тут была самая выигрышная позиция — между председателем и министром.— Илерет сейчас входит в военную зону, и, как вы видите на картах, весь участок, который известен вам под названием Район Северной Границы, обозначен как запретная территория. Причиной тому продолжительная засуха, о которой вы хорошо знаете. Это район пастбищ, занятый кочевыми племенами, в основном рендиле и самбуру. Их стада почти полностью исчезли, огромный падеж даже среди коз и верблюдов. Эти племена стоят перед лицом голода. Несколько дождливых дней, возможно, и спасут последних быков и коз от вымирания, но новых стад, способных прокормить людей, уже не будет.

Правительство признало, что этой территории необходима срочная помощь. Как сказал сэр Эдмунд, защита диких животных — вопрос, который нельзя рассматривать изолированно. У обитателей сельской местности тоже есть свои требования. Эта территория, господа, район бедствия, и те массы диких животных, которые, как нам сообщают, движутся туда, могут уничтожить последние остатки растительности, а это в конце концов погубит, рендиле и самбуру.

Министр энергично закивал головой, но тут из задних рядов донесся чей-то голос:

— Это скот губит окружающую среду, а не дикие животные.

— В сложившихся обстоятельствах,— мягко продолжал Кэрби-Смит,— вы согласитесь, что устроить в Илерете заповедник сейчас невозможно с политической точки зрения. Однако и здесь я питаю кое-какие надежды, правительство попросило меня провести экспедицию в этот район. Цели у нас такие: изучить положение на месте и предпринять немедленные шаги для устранения угрозы голода.

Когда раздались протестующие голоса, он поднял руку.

— Здесь, в сравнительно комфортабельной усадьбе, вы питаетесь консервами, которые правительству Федерации пришлось закупить за границей, несмотря на его стесненные средства. Но рядовое население вынуждено кормиться дарами земли. На севере пищи почти не осталось, только дичь, движущаяся в этот район.

— Какая дичь? — послышался тот же голос из задних рядов.

— Я говорю главным образом о слонах. Есть, разумеется, и другая дичь...

— Вы имеете представление о том, сколько осталось слонов?

— Много их быть не может!

— Спокойно. Прошу соблюдать порядок, господа! — Сэр Эдмунд Уиллоби-Блэйр стукнул стеклянной пепельницей, заменявшей ему председательский молоток, и кивнул Кэрби-Смиту.

— Мне понятна ваша реакция,— спокойно продолжал тот,— но когда умирают люди, то они ищут любое средство спасения. Если дать им волю, там начнется всеобщая бойня и много зверей погибнет без пользы. У меня же есть оборудование и люди, подготовленные для выполнения такого рода задачи. Ничто не пропадет зря. Это будет научно обоснованный сбор природных ресурсов, и мы станем убивать животных лишь в соответствующих пропорциях, достаточных для того, чтобы поддержать людей «на плаву» — до тех пор, пока стада вновь не начнут расти. Повторяю, все будет делаться по науке, животных станут отстреливать чисто, мясо использовать полностью. Я надеюсь, жизнь племен вновь войдет в обычное русло, да и фауна особо не пострадает...