Журнал «Вокруг Света» №11 за 1992 год
Шрифт:
— Здоровый был мужик Фрейман, он ко мне хорошо относился, всегда семечками угощал. Всяко, как ни приеду сюда, в ладошку насыплет. А ведь у него у самого дети были, мог бы и для них сэкономить. Такой человек был Валентин Эмильевич. Для каждой нации слово имел особенное, заговоренное... А уж матерщинник был — у-у-у! В бога, в душу, в корыто, в телегу, в крестителей и их заместителей...
А еще помню... — Лукин повернулся к моему сыну: — Сходи-ка, Кирюша, за водой, а то у нас в чайнике ничего не осталось... А еще помню одного татарина шебутного. Князем его звали. Веселый был до чертиков! Все кричал, куда ни войдет: «Слава товарищу Сталину!» Ему говорят: чего ты орешь, балда? Вохра услышит — срок новый получишь или на этап отправят. А он все «слава» да «слава» — никого не боялся... Когда, говорит, меня в ссылку брали, я был такой толстый и жирный, что ходить не мог. Живот — как пивной котел, даже больше. Потому, говорит, меня и женщины не любили. А теперь я стал тонкий, звонкий и прозрачный...
Рано утром мы отправились в Чублас, и дорога была все такая же наезженная и накатанная, с настилами, гатями и мостовыми переходами; жаль, что сейчас старушка тайбола превращается в памятник самой себе...
Ну сколько еще протянет эта дорога, если взглянуть на нее хозяйским глазом? Ну двадцать лет... ну тридцать. А ведь когда-то тайбола текла по векам и эпохам, как река, — неизменная и полноводная. Хорошо поработали сто с лишним лет назад архангельские мужики. Справно содержали ее и высланные инородцы, оставив добрый след в душах людей! И если мы действительно ценим историю, то, уверен, найдем и средства, чтобы поддержать тайболу, обновить хоть кое-где верстовые столбы, рубленые мосточки, почтовые станции, которые могли бы стать приютом для охотников и рыболовов. А большие поклонные кресты говорили бы нам о тех, кто жил когда-то на этой земле и кого уже не стало...
Олег Ларин Фото автора
Бонобо уходят...
Б онобо — так называется один из видов обезьян, о самом существовании которого ученые узнали сравнительно недавно — лишь в 1933 году, когда первые экземпляры бонобо были отловлены заирскими охотниками для местного зоологического музея. А название — «Бонобо» — есть не что иное, как название места, где они были пойманы.
Сегодня относительно спокойно эти обезьянки чувствуют себя, пожалуй, только в заповеднике, созданном в одной из провинций Заира. Здесь их обитает около 20 тысяч. Возник заповедник во многом благодаря усилиям японского приматолога Кано, без малого два десятилетия посвятившего изучению бонобо.
Бонобо называют еще и «карликовым шимпанзе». Кано считает это название довольно обидным для животного, которое размерами мало отличается от обычного шимпанзе.
Питаются бонобо, как и другие обезьяны, фруктами и сахарным тростником. Однако так дружно и четко работать, собирая плоды и тростник к обеду, могут только бонобо. У шимпанзе на это, наверно, просто не хватает терпения: они постоянно вырывают друг у друга спелые плоды и стебли и кричат, как торговки на заирских базарах, зазывающие к лотку покупателей. Язык бонобо отличается богатством выразительных средств. Так, только во время брачных игр, самец бонобо использует более 20 различных звуков и жестов, давая понять своей возлюбленной, что он именно тот, о ком она мечтает. Наверное, благодаря этому умению бонобо договариваться друг с другом в стае не бывает распрей и ссор. Много лет наблюдая за животными, Кано не зарегистрировал ни одного случая убийства бонобо друг друга. В стаях шимпанзе такие случаи, увы, не редкость.
С трогательной и нежной заботой относятся самцы к своим возлюбленным, которым отведена главная роль в стае. Однако «руководящее» положение самок в этом своеобразном обществе матриархата не мешает им быть любящими и трудолюбивыми матерями, не жалеющими ни сил, ни времени для воспитания малышей. Пример тому — восемнадцатилетняя самка бонобо Куки, которая буквально не отходит от своего трехлетнего первенца. Она будет воспитывать малыша до тех пор, пока ему не исполнится 4 года, но даже когда он подрастет, то все равно останется жить в стае, в отличие, например, от детенышей шимпанзе, которых нерадивые мамаши часто бросают на произвол судьбы.
Но, несмотря на внешнее благополучие их жизни, бонобо нуждаются в защите от варварского уничтожения. Еще не перевелись охотники за их дорогими шкурами. Старая африканская пословица гласит: «Для того чтоб погибнуть, даже слону достаточно одного-единственного дня».
Сколько же дней понадобится людям для того, чтобы понять: бонобо уходят?
По материалам журнала «Нэшнл джиогрэфик» подготовил Александр Братерский
Тайна смерти Наполеона
«Я умираю до срока — от руки убийцы, нанятого английской олигархией».
Наполеон Бонапарт
При чем тут врач и священник?
«С вятая Елена, маленький остров...» Курсант военного училища Наполеоне ди Буонапарте откладывает перо в сторону, и мысли его переносятся к далекой земле, затерявшейся в бескрайних просторах Атлантического океана. Судьба вряд ли когда-либо забросит его туда. Да и что ему делать на этом Богом забытом островке, тем паче если у него есть лишь одно заветное желание — сделать блистательную карьеру на родной Корсике?
Он закрывает тетрадь. На сегодня — все. Эту тетрадь он уже не раскроет никогда. В конце одной из ее страниц останутся только четыре роковых слова: «Святая Елена, маленький остров...» — продолжения не будет.
В апреле 1818 года бывший император французов, король Италии, глава Швейцарской и Рейнской конфедераций, чья власть простиралась от Мадрида до Амстердама и от Неаполя до Гамбурга, превратился в простого обрюзгшего смертного, узника виллы Лонгвуд, что на острове Святой Елены, куда его доставили под конвоем по повелению английского правительства.
Вот уже семь месяцев как он страдает нестерпимой болью в желудке и частой рвотой — симптомы, позволившие его личному врачу, ирландцу О"Мире, поставить однозначный диагноз: хроническая болезнь печени.
Хадсон Лоу (Лоу, сэр Хадсон (1769-1844)-английский генерал, в августе 1815 г. был назначен губернатором о. Святой Елены. Здесь и далее прим, переводчика.), на чьи плечи легло тяжкое бремя ответственности за участь именитого узника, не в силах избавиться от гнетущей мысли: а что, если тот все же сбежит? Ведь однажды он уже бежал — с Эльбы? К каким только ухищрениям не прибегает Лоу, стараясь узнать обо всем, что говорит и делает пленник Лонгвуда. Когда Наполеон согласился, чтобы его лечил О"Мира, Хадсон Лоу живо смекнул: вот он, соглядатай, лучшего и не сыскать!
Однако на все предложения Лоу О"Мира ответил отказом, дав понять губернатору, что его намерения недостойны звания английского офицера. От подобных слов Лоу пришел в ярость и тут же потребовал, чтобы ретивый ирландец подал в отставку. С этой печальной вестью О"Мира явился к Наполеону. После короткого раздумья Наполеон сказал:
— Стало быть, смерть уже не за горами. По их мнению, я и так слишком долго живу. Да, ваши чиновники времени понапрасну не теряют; когда папа был во Франции (Речь идет о приезде папы Пия VII во Францию, куда его пригласили короновать Наполеона на императорский престол.), я скорее дал бы руку на отсечение, чем прогнал бы его лекаря.